Людмила Котлярова - Загадка Бомарше

— Я хочу только твоей любви.

— Извини, но мне нечего тебе предложить. Пустота внутри, пустота снаружи — я абсолютно гол.

— Это неправда. Я видела, весь город оклеен твоими афишами. Скоро премьера. Я верю, тебя ждет оглушительный успех.

Феоктистов усмехнулся.

— Так вот оно что. Ты уже в курсе. Очевидно поэтому ты здесь. Только мой успех ничем не гарантирован. У меня ведь нет за спиной корыстолюбивой женушки и ее влиятельного папочки.

— Ты меня все-таки еще не можешь простить. Я понимаю тебя. Такие обиды так скоро не забываются. И я не тороплю тебя с быстрым принятием решения.

— Не тешь себя напрасными надеждами, Нонна. Я тебе говорил правду. Мне совсем не нужно тебя прощать. Просто я стал другим человеком, а ты все та же. Если тот прежний, я еще как-то подходил тебе, то нынешний уже нет.

— Не может такого быть, чтобы у нас не осталось общих точек соприкосновения. Мы слишком долго прожили друг с другом. Нам стоит лишь освежить свою память и приспособиться к новым условиям. Не думаю, что на этом пути мы столкнемся с большими трудностями.

— Ты не хочешь меня услышать, Нонна. Этот путь не просто труден. Он не возможен.

— Но почему?

— Потому что в тот самый день, когда я чуть не покинул этот мир, я все же умер. Конечно, это была символическая смерть, но она совершенно изменила меня. Не сразу, а только постепенно я стал осознавать это. И свет полного понимания того, что произошло со мной два года назад, окончательно пролился на мою душу только сейчас. Вот в этом самом городе, благодаря одной женщине, ничем с виду не примечательной.

— Вот теперь я тебя понимаю. Так бы сразу и сказал, что у тебя очередная интрижка. Ты потратил массу ненужных слов на то, что можно было бы объяснить всего лишь парой фраз.

— Я ведь тебе говорил уже, ты все та же. Именно так ты всегда реагировала на любую женщину рядом со мной. А эта женщина совсем не то, что ты думаешь.

— Я уверена, что она именно то, что я думаю. Но я не буду сильно расстраиваться по этому поводу. Я еще не забыла, сколь быстротечны твои романы. Особенно те, что случаются с тобой в каждом провинциальном городке вроде этого. Мое предложение остается в силе. Подумай над ним на досуге. Я поживу в другом номере до премьеры. После чего, я надеюсь, мы уедем отсюда в одном поезде и одном вагоне. Помоги мне отнести чемодан.

— Вот это я сделаю для тебя с большим удовольствием.

Феоктистов взял чемодан и вышел из номера вместе с женой.

Здание в окружном муниципалитете, куда привели Бомарше, было запружено революционным народом. Возбужденная толпа галдела и больше напоминала пчелиный улей, нежели сборище разумных людей. Впрочем, Бомарше, уже давно сильно сомневался в разумности своего народа. Комиссар энергично протискивался сквозь толпу со своим пленником, то и дело зычным окриком требуя расступиться и дать дорогу процессии.

Наконец, они пробились к цели. Ею оказался небольшой кабинет, за столом сидел человек и что-то сосредоточенно писал. Заметив вошедших, он оторвался от своего занятия и пристально оглядел каждого из них. Взгляд его остановился на Бомарше. Драматург не стал ждать, когда начнут с ним разговор, а первым пошел в наступление.

— Я хочу знать, в чем меня обвиняют, — возмущенно обратился он к человеку. — Все мои действия были направлены исключительно на благо отечества.

— Если вы невиновны, вам не о чем беспокоиться. Революция беспощадна, но справедлива. Она беспощадна к врагам и справедлива к тем, кто искренне ей предан. Но особенно она непримирима к тем, кто пытается ее обмануть.

— Мне знакомо ваше лицо, — произнес Бомарше, внимательно всматриваясь в сидящего за столом человека.

— Меня зовут Жан-Поль Марат, — ответил тот.

— Ах, вот кто вы, — выдохнул Бомарше. Слава о знаменитом предводителе революции уже разнеслась по всему Парижу. — Мне ничего не остается, как только надеяться на вашу справедливость.

— Не сомневайтесь, мы во всем разберемся, — пообещал Марат — Революция не ошибается.

— Очень хочется в это верить, хотя мой пример как раз говорит об обратном, — с горечью произнес Бомарше. — Я тут нахожусь по ошибке. Я тоже верю, что революция не ошибается, но я не могу избавиться от опасения, что у этого правила могут быть исключения.

— У революции не бывает исключений, — с металлом в голосе проговорил Марат. — Вы обвиняетесь в том, что хотите продать 60 тысяч ружей врагам отчества. Вы поплатитесь за это свое намерение головой!