Людмила Котлярова - Загадка Бомарше

Феоктистов посмотрел на часы. Было уже довольно поздно, скоро театр закроют, и он тогда не выберется отсюда. А уже хочется есть. Он встал и направился в вестибюль.

Внезапно он остановился. Прямо перед ним в фойе театра Аркашова с ведром и шваброй мыла полы.

— Что это вы тут делаете? Вас что, лишили роли в спектакле, и вы решили переквалифицироваться?

Аркашова на миг оторвалась от своего занятия и посмотрела на Феоктистова.

— Нет, не лишили. Я же вам говорила, что подрабатываю.

— Ах, да. Что-то припоминаю. И часто вы тут трете полы?

— Каждый вечер.

— А нельзя это делать хотя бы через день?

— Нельзя.

— Можно узнать почему?

— Таково распоряжение администрации.

— А вы всегда следуете чужим инструкциям? Даже если они нецелесообразны?

— Не вижу никакой нецелесообразности в чистоте, — пожала плечами Аркашова.

— Да я сейчас не об этом. Просто все правила и инструкции создаются людьми, которые не способны на что-то более значительное. Вот они и ограничивают других. А удел серой посредственности подчиняться всем этим глупостям.

Вместо ответа Аркашова повернулась к нему спиной и молча продолжила работать.

— Вот вы сейчас, очевидно, обиделись, — продолжил Феоктистов, слегка закипая. — Но в глубине души вы понимаете, что я прав.

— Я не обиделась. Мне просто неприятно ваше высокомерие.

— Что поделать, если я на самом деле высок, а другие малы. К тому же у меня нет никаких причин скрывать это.

— Иногда об этом лучше просто промолчать.

— Чем же это лучше?

— Тем, что при этом вы не задеваете других.

— Ха-ха, — рассмеялся он. — Буду я заботиться о каких-то мелких людишках.

— А я не говорю о мелких, я говорю о выдающихся.

Феоктистов демонстративно оглянулся вокруг.

— Здесь, кроме нас с вами, никого нет. Уж не себя ли вы имели виду?

— Нет, свое место я знаю.

— Ну, да помню. Свой шесток и все такое — философия маленького человечка. Вы мне лучше скажите, кого вы имели в виду? Кто это у нас такой выдающийся, которого я невзначай задел.

— Если его сравнить с вами, то все ваше величие не разглядишь даже в лупу.

— Вы меня заинтриговали. Так кто же Он?

— Бомарше.

— Чем же я его задел?

— В вашей трактовке он слишком самодостаточная личность. А он не был таким.

Феоктистов деланно рассмеялся.

— Может, вы еще скажете, что он был неполноценен?

— Ну, зачем же так утрировать. Он просто был не достаточен. В нем не было полноты. И он никогда не ставил себя на пьедестал. Он к нему лишь стремился. И немало в этом преуспел. А одна из причин этого — именно в ощущении своей недостаточности. Если бы было иначе, он черпал бы силы только из самого себя и быстро бы выдохся, сгорел.

— Браво, бис, — захлопал в ладоши Феоктистов. — На сцене актриса второго плана. Да кто вы такая, черт возьми, чтобы клеить на всех ярлыки. Походя, непринужденно махая половой тряпкой судить о том, в чем вы не имеете ни малейшего понятия.

— Да нет, это вы все время всех расставляете по росту. Я просто отвечаю на ваши вопросы. Несмотря на то, что вы мне мешаете работать. Для вас это праздная болтовня, а я из-за этого на целый час позже пойду домой.

— А куда вы торопитесь? Вас все равно дома никто не ждет. А если боитесь возвращаться одна, я могу вас проводить.

— Чтобы лишний раз обозвать посредственностью? Я вижу, вам это доставляет особое удовольствие.

— Моя бывшая жена тоже ставила мне это в упрек.

— Где она теперь?

— Она меня бросила. — Чтобы избавиться от нахлынувших неприятных воспоминаний, Феоктистов достал сигареты и закурил.

— Вы жалеете о ней?

— Мне ее не хватает. А может не ее. Просто нужен родной и близкий человек.

— Вам тоже не достает полноты. Я бы на вашем месте повнимательнее присмотрелась к Бомарше, раз уж вы взялись за эту тему. Он эту проблему решал долгие годы. И кто знает, стал бы он так знаменит, если бы не нашел на нее ответ.

— Причем тут это. Бомарше мечтал о славе, признании, о всеобщем уважении. Вот какую проблему он решал.

— А это все звенья одной цепи или разные ступени одной лестницы. Нельзя попасть наверх, не пройдя последовательно всех ступеней этой лестницы.

— И много ступеней у этой лестницы?

— Не много.

— И вы можете последовательно назвать каждую из них?

— Могу.

— Потрясающе. Миллионы людей в мире жаждут стать знаменитыми. Тычутся, как слепые котята на этом пути. Совершают множество подлых и мерзких поступков и это еще не гарантия, что они добьются желаемого. И вот появляетесь вы, никому неизвестная актрисулечка провинциального театра и утверждает, что знает механизм получения всеобщего признания, славы. Мне кажется, вы не совсем нормальны. Вы случайно не состоите на учете у психиатра.