Маргарита Ардо - #Война#Мир#Секс

Какой, нафиг, «быть собой»? – скажут мне партнёры по бизнесу, чиновники, политики и те же архитекторы, которые меня ненавидят, и конкуренты. За любую слабость удавят. Я не имею права на уязвимости, только в качестве опыта, чтобы в следующую минуту ответить и ударить больнее. Наступить на того, кто пытается переехать меня.

Только я устал.

Оставил, конечно, для разрядки красивые женские тела, рок и одиночество. А ещё осознание того, что у меня есть единственный настоящий друг. Дамир. А я его уже два месяца не видел.

Я бросил пальто на спинку стула.

Кажется, я совсем расклеился. Эдак недолго и грипп подхватить. Я выдохнул, зашёл за барную стойку и сам плеснул себе в стопку рома. И вдруг тишину надрезал гитарный аккорд. Я рванул на него.

Дамир!

Улыбка сама полезла на лицо. Ну, я реальный дурак – не догадался посмотреть на сцену! Мой друг с русыми с проседью волосами, убранными в хвостик, с парой прядей, падающих на лицо, в здоровенных наушниках, как укуренный Чебурашка, сидел на стуле и рассматривал бумажку на пюпитре. Потом почесал нос и начала перебирать по струнам.

Не слышит ничего за своим «минусом», вот балда!

Я взял стул за спинку одной рукой и пронёс его, поставил на невысокую сцену и уселся напротив Дамира. Только тогда он меня заметил. Глаза расширились. Выматерился радостно и стянул наушники.

– Ванька! – прозвучало офигевшее.

– Привет, братан.

Гитара в сторону. Обнялись. Масло. Аж в душе просветлело.

– До тебя не дозвониться, олигарх! – щербинка между передними зубами его улыбку не портила.

– А ты вообще бриться перестал? – хмыкнул я, глядя на почти моржовые усы друга и русую подросшую бороду.

– Хипую, – заржал Дамир и снова взял в руки любимый «Фендер [16] Марка гитары. ». – Послушай.

Он выткнул наушники из мини-пульта и начал играть. В динамиках зазвучал аккомпанемент блюз-бэнда. Я узнал классику – «Лалу». Дамир пел тихо, со связками у него давно проблемы. Зато играл великолепно, запойно бегая пальцами по струнам и потряхивая головой в такт. Я невольно стал постукивать ботинком тоже. Дамир доиграл песню до конца, поглядывая на ноты. И, закончив, расцвёл.

– Масло!

– О да, – улыбнулся я.

– Ты не хочешь? – он протянул мне свою святая святых, заказанную из-за океана гитару.

Я покачал головой.

– Нет.

– Кислый ты, брат, – заметил Дамир. – Нелады?

– Есть немного.

– Ну, я читал немного про твоё немного. Хрень, конечно. Поговорить хочешь?

Я пожал плечами.

– Что-то у тебя рожа синяя, Ванька. Обедал?

– Да пофиг… Забыл.

– Сейчас я Варьке скажу, чтобы креветок нам в карри сбацала. Под пивко. И фри с луковыми колечками.

Дамир встал со стула. Крепко сбитая татаро-славянская помесь: широта души и мусульманское гостеприимство, никогда не отпустит голодным. Я не стал ломаться. Желудок уже к спине прилип.

– Вообще это нонсенс, но факт, – хмыкнул Дамир по пути в кухню, у служебного выхода обернулся и сказал: – Иванидзе, ты можешь позволить себе что угодно, а поесть вовремя забываешь. Желудок испортить не боишься?

– Нет. Люди боятся, что умрут от язвы или рака. А у меня есть для них чудесная новость – все умрут в любом случае. Ни один не выживет.

Наш смех усилило эхо, и Дамир скрылся за тёмно-красной дверью. Исчез надолго, будто поплыл сам креветок в аквариуме вылавливать и откручивать им хвосты.

Белый Фендер призывно смотрел на меня, намекая на близость. Почти, как подвыпившая девица у бара. И я не выдержал, взял его в руки, огладил изгиб, приладил на колено. Почувствовал добротный лак под пальцами, струны, рифы. Как-то само собой заигралось из забытого. Не так, как Дамир, конечно, неуклюже – пальцы отвыкли, но наружу постучались слова, возникшие из подсознания. Опять «Металлика» и их “Nothing Else Matters». Начал помогать себе стуком носка вместо метронома, увлёкся. И стало так хорошо, будто только это и нужно было. Как аспирин при больной голове.

Я перебирал струны, прикрыл веки и вдруг представились сами собой синие глаза. И неожиданное осознание – а ведь то, что я принял за исключительно качественную игру, оказалось правдой. И меня будто мешком с цементом по голове шибануло: они тоже настоящие! Её глаза. И ненависть. И жар. И поцелуй.

По спине пробежали мурашки.

Я так отвык от настоящего, что перестал распознавать. Дожились! И чтобы выбросить откуда-то исподволь подкрадывающееся смущение, я начал играть снова. И слова припева, натужившись, вспомнил, чтоб только не думать. И опять, и опять. Лучше три раза спеть один куплет и припев, чем ныть.