Юлия Ляпина - Башмаки у двери спальни

Наш город встречал крестную непременным дождем или снегом. Она весело смеялась, кутала шею шарфом и восхищенно заявляла, оглядывая серые дома в унылой хмари:

– Такой салют в мою честь!

Я крестную обожала! Яркая платиновая блондинка с блестящими карими глазами, ультракороткой стрижкой и стильным мундштуком в зубах, лёля [1] Местное название крестной матери. Другие варианты «божатка», «кресенька». очаровывала всех мужчин в радиусе километра!

От нее не мог оторвать глаз ни мой сверхсерьезный братец, ни красавчик-преподаватель социологии в универе, ни мои друзья из студенческой компании, которая сложилась на факультете к третьему курсу.

Семья пани Леславы владела несколькими антикварными магазинчиками, что позволяло ей колесить по всему свету в поисках раритетов, беседовать с учеными и нуворишами, дружить с профессорами и музейными работниками.

А уж ее чемодану позавидовал бы любой археолог – кисти, фототехника, блокноты и супермодные записывающие устройства! Все для того, чтобы молниеносно оценить то, что попало в поле зрения пани.

Только папа был почему-то каждый раз недоволен приездом крестной, хотя тщательно это скрывал. Нервно поглаживая короткий «ежик» на затылке, он бегал по комнатам и возмущался:

– Катя, ну я же просил не приглашать больше Леславу!

– Андрей, – улыбалась мама, – Леслава в приглашениях не нуждается! И потом, она крестная Леси!

Папа еще некоторое время возмущенно бурчал, но мама заманивала его на кухню пить чай с пирогами, и он сдавался:

– Ладно, пусть приезжает! Может, у меня командировка случится!

– Андрей! – в мягком голосе мамы проскакивала укоризна. – Неужели ты нас оставишь одних?

Папа откусывал огромный кусок рыбного пирога, запивал глотком чая из пол-литровой кружки и бесславно капитулировал:

– Буду дома.

Мама нежно целовала папу в лысеющую макушку и перезванивала лёле:

– Леслава, приезжай непременно, мы тебя ждем!

Основная радость общения с крестной доставалось мне, так как именно во время приездов пани Леславы папа задаривал маму билетами в театр, приглашениями в кино и на концерты – исключительно на двоих.

Леля громко смеялась на робкие мамины извинения и заявляла:

– Киса… – (Маму зовут Екатерина). – Я прекрасно понимаю твоего Анджея! Он все еще боится, что я сосватаю тебе Лелика! Не волнуйся! Утешь своего мужа. Мы с Лесей отлично проведем время без вас!

Леликом или Леславом звали единственного сына пани Леславы. Энергичная мама считала сыночка рохлей и мямлей, а потому старалась найти ему «приличную девочку» в невесты.

Однажды, когда мне было лет десять, мама проговорилась, что у пани Леславы была большая любовь. Такая большая, что она бросила бродяжничество, осела на одном месте и родила любимому мужчине сына.

А потом пан Тадеуш погиб. Как – то очень глупо и некрасиво, то ли в аварии, то ли сорвался со скалы.

Похоронив любимого супруга, крестная стала еще более веселой и раскованной. Именно с той поры она носится по свету от Тайваня до Гренландии в поисках непонятно чего.

С самого детства пани Леслава несла для меня ощущение праздника. Сначала мы катались с нею на самых больших «взрослых» горках. Потом – «топили печаль» в аквапарках. Затем освоили лыжи и водные мотоциклы.

Папа только жмурился, когда вечером, за ужином, крестная громко заявляла:

– Завтра мы с Лесей идем в танцевальный клуб! – Или: – Я все узнала, гонки на оленях – это о-о-очень интересно!

Когда в городе отрыли пейнтбольный клуб, мы с братьями и крестной были первыми посетителями, расколотившими «бункер» из надувных матрасов.

Первый картинг и первый взрыв на трассе – тоже наших рук дело. Правда, позднее оказалось, что пани Леслава запаслась специальными химическими бомбочками из магазина розыгрышей, но взрывались-то они по-настоящему!

Папа был в бешенстве! Он кричал, что всеобщее поклонение плохо влияет на пани Леславу! Это безответственно – использовать взрывчатые вещества рядом с ребенком!

Мама, сама очень бледная, охотно соглашалась с папой, но изрядно смягчала формулировки:

– Андрей, ну ты же знаешь, что Леслава немного не в себе после смерти Тадеуша… Конечно, она немного избалована и капризна, но красивой одинокой женщине многое прощается.

Папа очень долго сердился на крестную, но общаться нам не запретил. Пани Леслава учла осторожные мамины замечания, и наши приключения перестали носить столь взрывной характер. Во всяком случае, при родственниках.