Инесса Давыдова - Верона. Часть III

С минуту я смотрел на мать – по моему лицу она поняла, что я о ней думаю, и залилась слезами. Да, мать сына поймет без слов!

Выскакиваю из академии и бегу к тачке. В голове кавардак. Сердце разрывается на куски. Не успеваю сесть за руль, на телефон приходит мессага от Вероны. Она хочет поговорить, а я не могу сейчас даже рта открыть. Тянусь к телефону, хочу ответить, но руки не слушаются.

Паркуюсь у фитнес-центра. Вижу Курта. Нажимаю на стеклоподъемник.

– Годзилла сказал о Мангусте.

Несколько секунд смотрю на кореша, пытаюсь привезти мысли в порядок. Меня мутит. Первая волна шока прошла, в сознании начался процесс укоренения сногсшибательной новости. Выпить бы сейчас, но я знаю, чем все закончится, и тут же отвергаю эту мысль.

– Черт! Бро, если бы я знал. Звонил ему – трубу не берет. Встречу – начищу фейс, – Курт тушит окурок ботинком и смачно сплевывает.

О чем он толкует? Мозг дает запоздалый повтор. Так, кажется, мы говорим о Мангусте.

– Вставай в очередь, – брякаю я первое, что приходит в голову.

Глушу мотор, вылезаю из джипа и плетусь за корешем в здание. Мне нужно срочно собраться духом и принять рабочий вид. Бреду в сторону туалетов. Споласкиваю лицо и возвращаюсь в бойцовский зал. Все вокруг гудит, как улей. Персонал настраивает видео и осветительное оборудование. Массовка вокруг ринга разминает кости. Как я понял, им предстоит поднять градус драйва.

Кувалда и его конвоиры стоят у ринга. Явно на нервяке. Все трое сверлят меня таким взглядом, будто я сейчас пойду на них врукопашную. Да, видок у меня после разборок с матерью еще тот. Подхожу, здороваюсь с партнером, перекидываемся дежурными фразами. Кувалда спрашивает, буду ли я сегодня делать ставки, – я в отказ. Троица крысится: видать, Кувалда болтанул дружкам, что я ставлю по-крупному, а те губу раскатали. Делаю вид, что происходящее меня особо не волнует, – не хочу, чтобы эта троица что-то заподозрила. Пока я не придумал, что мы сделаем с Кувалдой, придерживаюсь своего золотого правила: «Если не видна конечная цель – навостри уши и сиди в засаде».

Годзилла и бойцы поодаль готовятся к боям. Кореш дает каждому подопечному последние наставления. Я в процесс не лезу – это его вотчина, поэтому нахожу Курта и жестом показываю ему в сторону раздевалок.

Падаю пятой точкой на деревянную скамью, что стоит вдоль стены, и на одном дыхании рассказываю всю ту муть, что вывалила на меня мать. Мне нужно с кем-то поделиться, чтобы не сорвало крышу, а я уже чую, еще чуть-чуть, и меня понесет. Курт бледный как поганка, сопит, на меня не смотрит, наблюдает за рингом, где разминается первая пара бойцов. Со стороны можно подумать, что он не слушает и ему пофиг, но я-то его знаю. Он в еще большем ступоре, чем я. Помимо того, что влилось в его уши, послезавтра ему отчаливать. Вернется ли он с задания, знает только Господь Бог, а он по понятным причинам с нами не делится.

Когда я понимаю, что комментария от кореша не дождусь, поднимаюсь и шагаю в сторону ринга. Встаю рядом с Годзиллой и молча пялюсь на Пегаса – клубного рефери. Тот отсчитывает время, звучит гонг, начался бой. Я в родной стихии. Бои – особый драйв – дают мне заряд бодрости и энергии. С первыми ударами почувствовал облегчение, а к концу боя меня окончательно отпустило. Пришло понимание, что я столкнулся с проблемой, которую с наскока не решить. Чую, что мать и новоиспеченный папаша Яша выпьют не один галлон кровушки. Но от одной мысли, что я не один, у меня теперь есть Верона, становится легче. Как же мне сейчас ее не хватает! Черт! Моя малышка успокаивает меня одним своим присутствием. Ей даже говорить ничего не надо, просто сидеть рядом, и каким-то удивительным образом я сам прихожу в норму.

– И что ты будешь делать?

Оборачиваюсь и вижу Курта. Кореш стоит все еще бледный и чешет затылок.

– Пока я не в состоянии даже уложить все это в голове.

– Да ясный перец, но ты собираешься с ним хотя бы поговорить?

– Вроде он сам обещался заявиться.

Курт хмыкает, поглаживает коротко стриженые волосы. Мне не хочется развивать эту тему, и я перевожу разговор на его армейского другана.

– После боев надо перетереть с Годзиллой на счет Мангуста.

– Бро, я сам его сделаю, – Курт бьет ногой по бетонной колонне.

Мотаю головой.

– Будем решать вместе, – говорю так, чтобы понял. – Это не клубные разборки. Тут наезд на бизнес.

Курт пытается оправдать Мангуста, типа его поимели, талдычит, что тот не силен в стратегии, мол, напоили и выведали все детали. Я кривлюсь, давая понять, что не верю в невиновность его однополчанина. Мангуст давно мне пакостит и не скрывает свою ненависть. Он даже пытался перед захватом бара приударить за Вероной.