Михаил Учайкин - Роза на кресте

— Исидор, сегодня тебе плавать одному нельзя, видишь, какие большие волны, — строго проговорила Адриана, снова усадив того в коляску. — Если завтра волн не будет, то сам сможешь побродить по воде ногами. А сегодня только в грязи получится побарахтаться.

Мужчина кивнул, хоть и поджал обиженно губы, плавать в море ему было гораздо приятнее, чем в скользкой зеленоватой жиже, куда его переносил бугай-охранник на входе, но все говорили, что полезнее, что эта жижа укрепит его ноги, и он сможет когда-нибудь ходить. И только Ариадна знала, что это расплата за любопытство одного и одиночество второй.

Но они не сетовали на судьбу. Им было хорошо вдвоем…

Адриана никогда не думала, что снова будет просить о мщении, только уже не за себя.

И зачем только она только оставила Исидора одного? Видите ли, считала, что слишком интересный и необычный заказ подвернулся.

Преступника почти по горячим следам она разыскала довольно быстро. Им, точнее ею, оказалась девушка, высокая, худая, как сама Адриана. Она грешным делом в первую секунду подумала, что та такая же мстительница, как она сама. Только с чего бы ей мстить Исидору или ей, Адриане. Расквитаться с ней не составило бы труда, но Адриану совершенно не интересовала ее смерть — ей было интересно, зачем та убила единственного близкого ей человека…

Они ехали с Сашей, так звали девушку, в одном купе-люкс скоростного поезда.

— Я умираю, — тихо сказала она, привлекая внимание Адрианы.

«Ну и умирала бы себе, — зло подумала та. Но в ответ лишь сочувственно покачала головой.

— Вот здесь, — девушка положила на столик планшет. Адриана обратила внимание на ее крупные по-мужски руки. — Записана история моей жизни. На роман потянет. Прочтешь, если будет интересно.

Она зашлась в кашле.

— Я еду домой к маме, — продолжила Саша, вытерев рот платком, — не доеду. Да и что я ей скажу? Что ваш сын…

— Сын? — испуганно переспросила Адриана. Впрочем, чему она удивляется? Сама бывала то женщиной, то мужчиной. Не будь она Адрианом, не вынесла бы из дома на руках Исидора — в его немощности она сама была виновата.

— А что тут удивительного?

Саша снова зашлась в кашле.

— Я уничтожил всех, кто сделал меня такой — злой, безжалостной. Они всю мою сознательную жизнь ставили надо мной эксперименты.

— А Исидор? — вырвалось у Ариадны.

— Кто? — не поняла его Саша.

— Неходячий парень, которого ты убила совсем недавно в одном из детективных агентств, — Ариадна раскрыла карты, отступать было некуда.

— А-а-а, — протянула Саша, — этот… Он был последним в моем списке, которому я хотела бы отмстить. Он писать обо мне глупые статейки в различные бульварные газетенки. Благодаря им его и приняли работать в один из глянцевых журналов. Я почти его нашла, но неожиданно он пропал.

Адриана вздрогнула: желание мстить позволило Саше помнить о человеке, когда другие о нем почти забыли. Наверное, и она поэтому живет и живет, пытаясь разыскать того, последнего.

— Мы жили в небольшом домике на хуторе, пока я не заболела, — сказала Саша. До сих пор помню, как тикали ходики на кухне и пахло свежевыпеченным хлебом. Это недалеко отсюда.

— Отсюда? — удивленно взглянула на девушку Адриана.

— Скоро поезд остановится, и до моего дома будет рукой подать. Там на городском кладбище похоронена вся моя семья, а на кресте матери всегда свежие розы. Я хочу, чтобы и у меня тоже были розы.

— Здесь нет остановки, — покачала головой Ариадна.

— Будет, — уверенно произнесла Саша. — Три, два, один…

Вагон тряхнуло, а потом, казалось он, подлетел в воздух…

Пока не прибыли спасатели на место крушения поезда, Ариадна все выносила и выносила раненных из покореженных вагонов и укладывала их на пожухлую осеннюю траву. А потом разыскав Сашин планшет, побрела прямо через лес и поле к видневшемуся невдалеке хуторку.

— Нельзя быть такой мстительной, — сначала она шептала эти слова, а потом стала кричать, чтобы заглушить в ушах, продолжавшие стоять стоны и крики умирающих людей. А они-то в чем были виноваты. Если Саша хотела умереть, то и умирала бы одна, зачем стольких за собой потянула.

Адриана с силой распахнула дверь, полная гнева, чтобы все высказать Сашиным родным, а, может, и отомстить им.

Но в доме никого не было — только тихо тикали на стене старинные ходики и одуряюще пахло хлебом.