Нина Ульянина - Любовники

– Игру?

– Да, Леля. Я играю. Я не веду открыто бой.

– Прости, но я не понимаю.

– Я лишь воспользуюсь тобой.

Взаимовыгодно, отмечу.

Мы посотрудничаем. Ты

Поможешь мне. А после, встречно

Исполнишь ты свои мечты.

Всего-то нужно – быть собою,

Опутать в сети мужика.

Стать его воздухом. Судьбою.

Добыть мне папку. Роль легка.

Потом расчет и ты свободна.

В поступках, действиях, словах..

Живи как хочешь, как угодно,

Хоть на мальдивских островах…

– Заманчиво. Красиво пишешь.

– Согласна?

– Да. Но не смекну

Почему я – девчонок тыщи?

– Похожа на его жену умершую.

– Что с ней случилось?

– Ее безмерно он любил.

– Авария? Болезнь? Причина?

– Он ее убил.

-15-

– Вот черт! Ты спятил? Как так можно?

А если он решит меня…

– Ты будешь очень осторожна.

И тебя будут охранять.

– Ах, даже так?!

–Да, Лель, охрану

К тебе приставлю, да и сам

Я буду рядом. -

Жестом странным провел рукой по волосам

Не сверху в низ, а сбоку на бок,

Так интересно. Что за жест?

– Мой, Леля, мир не так уж сладок.

Борьба. Интриги.

– В общем, жесть. -

Бесплатный сыр лишь в мышеловке.

Я думала, мне повезло…

А он продумал все так ловко.

Я сделаю это. Назло.

Назло судьбе, себе и людям.

Я эти деньги получу,

И знаю, все в порядке будет,

Я стану жить, как Я хочу.

В достатке, сытости, покое.

Одна и где-то далеко.

Без брата и его попоек.

Нужна вам папка? Что ж легко!

– Что нужно делать?

– Измениться.

– Ведь я уже…

– Нет, Лель, внутри.

У вас похожи только лица.

– И? -

Он дал мне папку:

– Посмотри. -

Открыла. Там в конверте фото.

–И это все? Не густо. Что ж…

– Стать ею – вот твоя работа. -

Достала фото. В пальцах дрожь

Едва сдержала.

– Быть не может. -

На фото я. Вот только взгляд

Не мой – спокойный, осторожный.

И вид такой… Ее наряд

Продуман точно до детальки,

Он элегантен и не прост.

В сравнении с ней, я просто калька.

Как «не пришей кобыле хвост».

– Ты справишься. Не сомневайся.

Чуть-чуть спокойствия, манер.

Не выражайся, не кривляйся,

И станешь лучше, чем пример.

– Я не кривляюсь!

– Лель, не нужно. -

Он перебил. – Оставим спор.

– Да, я немного неуклюжа…

– Другой ты станешь с этих пор.

Начнем сегодня. Час на сборы.

Переезжаешь… от меня.

– Куда?

– В квартиру.

– Снял? Как скоро!

– Так будет лучше… для тебя.

-16-

Пол года – много и мало?

Я не смогу вам дать ответ.

Тогда ведь я еще не знала,

Что все не просто будет. Нет.

Жила я в эти дни как в сказке,

Чем дальше в сказку – тем страшней,

И пусть волос сменилась краска,

Душа-то нет. Но и черт с ней.

Учеба, танцы, платья, книги,

Улыбки, жесты, этикет –

День изо дня. Владим интригу

Сплетал наверно много лет,

И пара месяцев – не время,

Когда такое на кону,

Когда нога попала в стремя

И лишь осталось крикнуть «Ну!»

И я как лошадь на веревке

Скачу по кругу – он ведет,

И от того внутри неловко,

Противно как -то. Миг придет

Заветный, что я стану делать?

А если дело запорю?

И вся ушла куда-то смелость.

Мне страшно. Честно говорю.

Он в тот же день отдал мне папку,

Где информация была

О том мужчине. Сухо, кратко.

Я в тот же миг ее прочла.

Вдовец, делец, бандит, политик,

Благотворитель, меценат,

Экономист и аналитик,

Юрист, спортсмен. Что был женат

Вскользь упомянуто – два слова

Авария. Пожар. И смерть.

Хоть внешне я была готова,

Внутри же нет. Хоть круть, хоть верть.

И было фото – официально

Опубликованное в СМИ –

На нем он выглядит формально,

Но вот глаза его… Они

Полны такого … зла? Презренья?

Пресыщенности бытием?

Что дрожь идет от предвкушения

Того что скрыто еще в нем.

Мне не хотелось б капнуть глубже,

Узнать что там еще внутри

Что б стало еще горше, хуже…

Себе твердила «не смотри

И не накручивай напрасно»,

Но продолжала доставать

Ночами фото. Он ужасен.

Смотреть и тихо умирать.

-17-

– Але! Привет! Леля, ты дома? –

Виталька – трудно не узнать.

– Да, приходи. Пароль знакомый

На домофоне.

– Буду в пять.

– Отлично. Так уже семнадцать?

– Я под окном.

– Ну что ж, входи.-

Я стала спешно прибираться

В квартире. Он поймет, поди.

Не в первый же. Он в гости часто

Ко мне захаживал, что врать.

Он думал я – « рабыня страсти»,