Лана Ричи - Он меня купил

Небольшой презент коменданту – и вот я уже живу в соседней комнате. И могу видеть кто приходит к ней в гости, куда уходит она сама, не останется ли какой-нибудь резвый паренек там на ночь. Ну и главное – там на ночь могу оказаться я. Хоть и чисто по-соседски.

Правда, единственное, что из этого удалось – убедиться, что она ни с кем не встречается. А вот самому… увы.

У меня есть все чтобы впечатлять девиц – я в хорошей форме, начитан, с чувством юмора… При деньгах, опять же, их никто не отменял. Я нравлюсь девушкам и не вижу ничего плохого в том, чтобы этим пользоваться. Самые горячие красотки города были в мой постели. Но с Марианной… С ней все иначе… Каждый раз, когда я пытаюсь завести с ней разговор, она молчит, смотрит на меня взглядом загнанного в угол олененка. Если повезет, то скажет, что куда-нибудь спешит, если нет – просто куда-нибудь денется через пару секунд. А я терпеть не могу, когда мне не отвечают. Или срываюсь, или навсегда перестаю общаться с человеком, который считает, что я не достоин ответа. И пару раз я был в шаге от того, чтобы и сорваться на Марианне. Может, выплесни я тогда свои эмоции, она бы подумала в следующий раз, прежде чем так себя вести. Или посчитала бы меня монстром.

Раньше мне казалось, что я знаю, как вести себя с девушками, чтобы получить желаемое – всегда понимал, что сказать, когда нужно пошутить. Но что делать в такой ситуации?

Ладно, хоть один реальный результат после полугода жизни в кампусе. Я усмехнулся. Сегодня я увидел ее голой и, должен сказать – оно того стоило. Этот момент с лихвой отбил все, чего я натерпелся в комнате на троих. Огонь в моей душе воспылал с новой силой, и я снова пригласил ее…

Может теперь, когда она оценила все то, что может ей достаться, она не будет так категорична.

Но эти упыри… Еле сдержал себя в руках, когда они на нее пялились. Уже хотелось наплевать на то, что Марианна обо мне подумает. Повыковыривать им глаза, повырывать языки, чтобы никому ничего не рассказали… И яйца поотрывать, ну, чисто для профилактики.

– Рад вас видеть, мсье Стив. – Альберт присыпал стоящее на столе блюдо специями.

Есть не хотелось. Хотелось скорее узнать новости. Но я слишком хорошо знал этого француза. Никаких серьезных разговоров во время еды. И уж точно никаких разговоров вместо нее. Так что послушно заработал вилкой и ножом.

Только за чаем Альберт сказал:

– У меня получилось, мон шер. Я знаю, что написано в завещании.

Я поперхнулся.

– И ты молчишь? Говори же!

Завещание. Уже целый год только и разговоров, что о нем. Мой отец по молодости был тем еще жеребцом. У меня есть трое единокровных братьев. И, несмотря на то, что у всех разные матери, все трое – знатные мудаки. Он умер внезапно – год назад. Оставив после себя огромное состояние. И четверых наследников. А еще указание душеприказчикам – вскрыть завещание через год, чтобы у его сыновей было время подготовиться и упорядочить свою жизнь.

Упорядочить… Вот что этим хотел сказать? Я поступил в универ, открыл небольшое, но прибыльное дельце… Вроде бы порядок налицо. Да только это ли имел в виду мой отец?

– Состояние будет поровну поделено между теми сыновьями, которые на момент оглашения завещания будут женаты.

Твою мать! Так вот оно что! Вот какой порядок он имел в виду. Насколько я знаю, все трое моих братишек женаты и уже не первый год. Так что единственный лох, который пока что пролетает с наследством – это я.

– Мсье Стив. У вас осталось меньше недели, – зачем-то сказал Альберт. Можно подумать я сам не знаю! – Думаю, вам не стоит терять время. Нужно заключить брак с… с кем-нибудь.

В желудке неприятно свело, а сердце сделало несколько лишних ударов. Фиктивный брак… Нет. Лишь одна женщина в этом мире достойна быть моей женой. Ни за наследство, ни за все деньги мира, мне не нужна другая. Я сидел, уставившись перед собой и молчал.

– Если вы продолжите гипнотизировать взглядом эту мазню, она не престанет быть такой же barbe insouciante.

Не знаю, как именно переводится произнесенное, но по выражению лица Альберта эмоциональный посыл был ясен. Персиково-лиловое порождение чьей-то больной фантазии со звучным названием “хъюй” красовалась на стене уже неделю. Я бы мог выбрать и что-то более изысканное для этого места, но бурная реакция моего “няньки” доставляла.

– А через четыре месяца у вас день рождения, – продолжал доставать меня Альберт очевидными фактами.

Да. Вот-вот мне исполнится двадцать один. И неслабое содержание, которое регулярно мне выплачивается по отцовскому распоряжению, прекратится. И если не получу наследства – останусь ни с чем.