Наталья Аверкиева - Разреши себя любить

Клауса не было. Он колесил по Америке и должен был вернуться буквально на днях. А Хаген обрадовался и с удовольствием поддержал идею погулять.

– Куда ты? – заглянула в глаза Сьюзен, когда я начал обуваться.

– С парнями хочу посидеть. Обсудить надо кое-что. У меня есть несколько идей для их нового альбома.

– Ты надолго?

– Не знаю, – честно признался я. – Буду поздно и скорее всего пьяный.

– Я не лягу без тебя, – обвила мою шею руками.

– Не стоит меня ждать, – чмокнул ее в щеку.

Путь к дому Хагена я зачем-то проложил через район, где жила мама. Это было совсем не по пути, но незагруженная дорога манила сделать крюк, а сердце гулко стучало и тоскливо тянуло. Глаза то и дело отвлекались на тротуары, выискивая тонкую фигурку с большой коляской. В это время Мари обычно гуляла с близнецами. Только не тут. По Унтер ден Линден, в тени лип. Стоит ли говорить, что совершенно незаметно для меня машина сама прикатила на улицу Лип, мне осталось лишь скромно подчиниться воле всевышнего. Снизив скорость до минимума, авто медленно поплыло вдоль бордюра, словно издеваясь надо мной. Мари всегда садилась на одной и той же скамейке, под одним и тем же деревом, почти посередине длинного зеленого коридора. Иногда, в особо хорошие дни, она почти на целый день уходила в Тиргартен. Бродила по аллеям парка или валялась с детьми на многочисленных лужайках. Глупо надеяться, что в столь чудесный день, она будет торчать на лавочке в одном из самых оживленных мест Берлина.

– Мари! – воскликнул я, узнав не столько ее, сколько коляску с мальчишками. На лице сама собой расползлась довольная улыбка. – Мари… – Я покрутил головой, прикидывая, где бы тут бросить машину.

С трудом через четверть часа найдя место для парковки, я чуть ли не бегом кинулся по бульвару, боясь, что Мари могла уйти домой. Нет, она все так же сидела на лавочке и читала книгу. Выровняв дыхание и сделав вид, что просто прогуливаюсь, я неторопливо направился к ней.

– Разрешите с вами познакомиться? – плюхнулся рядом, кладя руку на спинку лавочки за ее спиной.

Мари вздрогнула и повернулась ко мне явно с желанием послать. Однако ее губы тут же растянулись в счастливой улыбке.

– Дэн, – протянула она ласково и в знак приветствия потерлась щекой о мое плечо.

Я притянул ее к себе за шею и чмокнул в висок.

– Как ты здесь оказался?

– Эээээ, – протянул я, закатывая глаза. – Если я совру, что просто проезжал мимо… прогуливался… случайно решил сократить путь до дома… Ты мне поверишь?

Она отзеркалила меня – точно так же улыбнулась и игриво закатила глаза:

– Конечно. Ты же знаешь, я всегда тебе верю.

– Ну, тогда вот. Как вы? – Я заглянул в коляску, где спали дети.

– Если я тебе скажу, что мы по тебе скучаем, нам тебя не хватает, а без твоих сказок мы не можем заснуть, ты мне поверишь?

– Конечно, нет. Потому что ты всегда мне льстишь.

– Тогда вот.

– Но мне нравится, когда ты так врешь. Можешь продолжать.

Она засмеялась. Я смотрел на нее, видел искорки в глазах и не мог в это поверить. Мари действительно оживала. Сейчас она была искренней, счастливой, и, кажется, она мне обрадовалась по-настоящему.

Мы болтали с ней, как в прежние времена, меряя шагами аллеи. Я рассказывал Мари о своих делах и планах, пожаловался на вероломное вторжение Сьюзен в мою жизнь вчера вечером. Посоветовался насчет изданий, в которых можно было бы попиарить моих ребят из группы.

– А ты можешь помониторить русские сми? Я думаю, может заняться еще русским рынком? Просто ты язык знаешь, лучше разбираешься в ситуации. Сможешь собрать сведенья и сделать маркетинговое исследование?

– Конечно, смогу, – радостно согласилась она. – Свяжусь со знакомыми, сделаю запросы. Только это не завтра, естественно, будет.

– Я не тороплю тебя. Как сделаешь, так сделаешь. А я бы за работу тебе заплатил.

– Спятил? – недовольно вытаращила она глаза.

– Почему? Тебе же нужны деньги. Работа должна быть оплачена.

– Дэн, перестань. Учитывая, сколько ты делаешь для нас, я на тебя до конца своих дней бесплатно работать должна.

– Кстати, насчет работы…

– Нет пока никакой работы. Лето – мертвый сезон. Я иностранка, да еще с двумя детьми. Мне ужасно неудобно обременять твоих родителей.

– Думаю, маме только в радость.

Она покачала головой и тихо буркнула:

– Если до конца сентября так и не найду работу, то уеду к родителям в Канаду. Не могу быть приживалкой, совесть не позволяет. К тому же я все равно безумно боюсь Югендамт. Мне иногда кажется, что они следят за мной и ждут момента, чтобы я оступилась.