Наталья Аверкиева - Разреши себя любить

Я увидел его сразу же, едва мы с дедом вошли в помещение. Тиль скользил пустым взглядом по толпе гостей. На его лице не было ни радости, ни счастья. Он как будто спрашивал себя, что он тут делает и как оказался, зачем все это. Внутри была пустота, холод и одиночество. Словно почувствовав мой взгляд, он вздрогнул и обернулся к двери. Он ждал. Я четко увидел это. Он ждал нас до последнего. Широко улыбнулся, сделал шаг вперед и замер, встретившись взглядом с дедом. Улыбка застыла, исказилась, постепенно сползая с лица. Дед шел ему навстречу. Перед ним расступались, замолкали. Постепенно стихла и музыка. В зале повисла гнетущая тишина, лишь слышался звук шагов деда да Тиль перепугано пялился на него, как застигнутый на месте преступления школьник.

– Тилли, в чем дело? – подлетела к нему божественно красивая Тина.

Ее высокий капризный голос вывел Тиля из оцепенения. Он постарался улыбнуться и пробормотал:

– Дед, я так рад…

– Рад? – удивленно произнес дедушка. Голос был тихим, спокойным, но раскатывающим, уничтожающим, разрывающим.

Тиль нервно сглотнул.

– Я никогда не думал, что ты забудешь, по какой причине двадцать пять лет назад вы оказались в дыре под названием Лойтше.

Брат явно не очень понимал, в чем смысл этой речи.

– Ты разочаровал меня, Шенк. Мне стыдно, что ты носишь мою фамилию. – Тиль опустил голову. Дед посмотрел на Тину: – Чтоб ноги твоей не было в моем доме.

– Дед… – растерянно произнес Тиль.

– Ах, да, у тебя же свадьба, – вдруг «вспомнил» он. – Это тебе подарок. – Он вынул из нагрудного кармана два аккуратно сложенных листа и вложил их в руки опешившего близнеца. – Поздравляю.

Развернулся и пошел прочь. Тиль закрыл глаза рукой. Мне почему-то стало невыносимо жалко его. Тина схватила брата за плечи, что-то защебетала. Я не стал слушать, пошел за дедом. Мы с ним лишние на этом празднике, больше похожем на похороны.

– Слышь, дед, я тобой горжусь, – улыбнулся я, когда мы вышли на улицу. – Я до последнего надеялся, что ты им свадебный торт на пол опрокинешь…

– Угу. На самом деле мне очень хотелось снять с него штаны и отупить по голой заднице.

Я захохотал:

– А вдруг ему бы понравилось?

– Иди ты… – пихнул меня в плечо дедуля.

Вечер дома прошел до такой степени чудесно, как не проходил уже лет триста. Бабушка и дедушка забавлялись с правнуками. Нам даже удалось понять, кто из них Алекс, а кто Михи. Дети, видимо, после пережитого кошмара, вели себя тихо и смотрели на свалившуюся на голову родню с опаской, но попыток поорать не делали, более того, иногда они даже смеялись и что-то там гулили на своем детском языке. Мама, Анна и обе тетки стряпали на кухне. Мужчины, кроме меня и деда, ковырялись внизу в машинах. Мари забралась с ногами в кресло и наблюдала, как старики играют с детьми. Я принес плед и чай. Укрыл ее, протянул чашку. Сел на подлокотник, приобняв одной рукой.

– Спасибо, – посмотрела она на меня грустно.

Я хотел поделиться с ней своими мыслями насчет Тиля, но почему-то не стал. К чему ей давать надежду или бередить и без того свежую рану? Интересно, а она ждала его сегодня? Надеялась ли? Фантазировала, как он приедет весь из себя такой красивый и всё разрулит? Я чувствовал себя неловко, словно лезу, куда меня совершенно не просят лезть. Мари положила голову мне на плечо.

– Представляешь, у близнецов есть настоящие бабушка и дедушка, – сказала тихо.

– У них есть еще куча родственников, – шепнул я ей, легко касаясь губами макушки. – И мы не дадим вас в обиду.

Она кивнула и едва слышно произнесла:

– Папы только нету.

– Что значит, нет папы? – ласково протянул я, гордо выпятив грудь. – Ты обижаешь своего мужа и отца своих детей.

Она уткнулась носом мне под мышку.

– Все будет хорошо, Мари, – погладил я ее по плечу. – Не плачь. – Значит, все-таки ждала…

Мама стояла в дверях и наблюдала за нами. Улыбалась нежно. Взглядом позвала к себе. Я осторожно высвободился и пошел за матерью.

– Купи хлеба и хорошего вина. Мы хотим отпраздновать возвращение детей в семью, – попросила она, протягивая мне пакет и деньги.

Я вздохнул и начал обуваться. Мама как-то странно разглядывала меня, словно видела впервые.

– Дэн? – протянула она загадочно.

– Ну? – Я застегнул толстовку, накинул капюшон на голову.

– А когда ты у нас женишься?

Я нервно хохотнул:

– Еще не родилась та женщина, которая способна затащить меня под венец. – Что я больной, жениться на Сьюзен? Она меня за два дня своими истериками так достала, что я домой ехать не хочу!