Ирина Коняхина - Маргарет и Кент

– Он просто милый, и мне его жаль, он так одинок, – оправдывалась Маргарет.

– С этого обычно все и начинается, – усмехнулась София Зингер, протирая полотенцем вымытые тарелки, – одинок, жаль… Потом пригреть, потом приласкать, потом… и так далее. Ой, Магги, ты так рано вышла замуж, у тебя не было других мужчин, кроме Эрнеста… Ты просто не нагулялась!

– Разве это плохо? Ну, что не нагулялась? – лукаво улыбнулась молодая женщина.

– Трудно сказать. Я тоже вышла замуж в двадцать лет. Все говорили – как мне повезло… подружки завидовали – он красивый, богатый, добрый, любит меня. А я потом еще много лет, как собачонка, вглядывалась в лица других мужчин, и все думала – может быть, вот тот, другой, и есть мой лучший в мире хозяин, и зря я не дождалась своей настоящей любви…

– Мама, что ты такое говоришь! Какая собачонка! Наш папа – самый лучший в мире мужчина! Он просто потрясающий! Идеал! Даже сейчас, в его возрасте. Посмотри, как он чудесно выглядит – энергичный, жизнерадостный, с таким юмором! Я обожаю нашего папу!

– Да! Как раз его шуточки меня раздражают больше всего! Он ведь не шутит про своих партнеров и друзей – он надо мной издевается! И все это исключительно ради эффектного оборота речи. Я смирилась уже. Люблю его, конечно, столько лет вместе. Даже не представляю, как буду жить без него, если с ним что-нибудь случится. Да это каждый раз, когда мне хотелось сбежать от него с каким-нибудь новым, как мне казалось, возлюбленным, он как будто чувствовал это и серьезно заболевал. Тут же мне представлялось, что после нашего расставания Зингер сразу умрет, то ли от болезни, то ли от горя. И я так хорошо это себе представляла – его смерть, что мне в тот же час перехватывало горло от ужаса, и я останавливалась и… оставалась. В какой-то момент я поняла, что должна заботиться о нем постоянно – тогда с ним ничего не случится. Мужчина в семье требует непрерывного внимания.

– А у него были любовницы, как ты думаешь? Ну, мам, были?

– Наверное, были! Этот старый лис умел и до сих пор умеет хранить свои тайны. А может, и не было, кто там его на самом деле знает. Или я хочу так думать и себе это внушаю. Сейчас уже что говорить – большая часть жизни прожита, я постарела. Да, постарела, слава богу, у меня хватает мужества это признать. И теперь с ужасом думаю, а что, если этот лис, твой отец, не дай бог, бросит меня и уйдет в мир иной, или того страшнее – найдет себе молодую подружку.

– Ой! Глупости, пожалуйста, не говори, ты еще тоже молодая и красивая! Пока тебе не исполнилось пятьдесят – я вообще не разрешаю тебе жаловаться на возраст! И папа тебя очень любит, я же вижу. И никого у него нет и не будет! Вы будете жить долго-долго!

– Какая же ты еще наивная девочка, а потому плохо видишь и не все знаешь. Не уверена, что надо об этом говорить с дочкой, но есть такой знак, я бы даже точнее сказала – маячок, по которому стоит бить тревогу – чрезвычайно редкое желание близости со стороны мужчины. Это самый верный признак, что жди беды…

– Да ну, тебя! Для меня это никакой не показатель! И абсолютно не тревога! Я и сама не слишком стремлюсь к близости, и даже рада, что Эрни не слишком активен в этом плане. Как мы приехали в Бельгию, я даже и не вспомню, спали ли мы вместе или нет. А еще я до ужаса боюсь беременности, сейчас это совершенно ни к чему. Такое жуткое время! Вокруг Бельгии война. А что, если она придет и в Брюссель?

– Война, дочка, это не самое страшное, я думаю! К тому же этого, скорее всего, не случится, – не слишком уверенно заявила старшая Зингер, – тебе не о войне, а о своем женском здоровье и о своей семье надо думать! Женщина должна регулярно и с удовольствием жить с мужчиной, тогда у нее и со здоровьем все будет в порядке. И беременности не бойся, мы всегда тебе поможем, что бы не случилось! Ты же прекрасно об этом знаешь. И мы с отцом, и брат. Вот ведь своих детей у них с Элеонорой так и нет, хотя они мечтают о них с первого дня после свадьбы. Так, уж, устроен мир – кто хочет детей, у того не получается, кто не хочет – сплошные беременности, хоть плачь!

– Что касается увлечений мужа на стороне – здесь я более или менее спокойна.

– А вот это очень плохо, дочка! Эрнест – молодой мужчина, он обязан желать женщину. И, если это не ты, значит, приглядись, нет ли какой другой.

– Мама, ну, не говори глупостей! Я абсолютно уверена, что у него никого нет. Он очень устает на работе. К тому же Эрни искренний и открытый человек, очень порядочный и набожный. И потом, не забывай, он же все-таки не еврей, а католик, мама!