Ада Грин - Нарисованные люди

– Ковалёва… ты ох**ла? – если до этого кричать Яна не могла по понятным причинам, то здесь она просто обомлела. Возникшее между их телами пространство позволило ей развернуться и удостовериться в догадках. В темноте лицо нападавшего разглядеть было сложно, но общие узнаваемые черты подтвердили ее опасения. А все остальное можно было дописать как на картине в мыслях. Короткая стрижка под ежика, русые брови домиком и кривая усмешка. Она знала, кто перед ней. И от этого не становилось легче.

– Макс?! Ты больной?! – прошипела тихо, лишь бы не разбудить бабушку, которую от открывшейся картины точно инфаркт хватит. Потребовалось собрать все свои силы, чтобы оттолкнуть внука Раисы Степановны, который от отсутствия страха у вероятной жертвы перестал казаться себе таким непобедимым. – Ты что здесь делаешь? Как ты вошел?

Неправильная постановка вопроса. Уж точно она была неправильной для Максима. Он в одну секунду подскочил к девушке вновь и схватил за пучок светлых волос, чтобы прошептать ей на ухо:

– Это, мать твою, не тебе решать. Это моя квартира, и я делаю здесь, что хочу, – пока шершавые пальцы ныряют за молнию джинс, под белье и неумело пытаются проникнуть внутрь ее лона, причиняя острую боль. – А ты нам должна. И вот так будешь рассчитываться.

– Ничего я тебе не должна, Максим. Перестань, я прошу тебя, – прикусывая губу от мерзких прикосновений, Яна старательно пыталась перетерпеть, только бы не проснулась настоящая хозяйка квартиры. Парню же определенно не нравилось то, как яростно она противилась «удовольствию», Макс сильнее стянул ее волосы в кулаке, да так, что послышался треск.

– Перестать? Помнится, год назад тебе нравилось… еще немного, и ты намокнешь… – он вновь погрузился в нее, натягивая до надрыва кожу внутри, девушка была готова завыть от рези между ног. Каждое движение отзывалось мыслью о том, как сильно она хотела ударить его в самое драгоценное. В то место, чем он нетерпеливо терся об ее бедро и перегаром дышал в щеку. – Ооох… я до сих пор помню, как хорошо было быть первым у тебя…

– Пошел ты, – выплюнула Яна и с облегчением почувствовала, как Макс вытаскивает из нее свои грязные пальцы.

– Ладно, я не за этим пришел, стерва, – фыркнул этот ублюдок и отдалился от девушки, она спешно натянула трусики и застегнула джинсы, не сводя взгляда с парня, который поднял с пола рюкзак и заглянул в него. Как он вообще попал в квартиру? Раиса Степановна заменила замки еще в прошлом году. Едва различимый звон из рюкзака Максима отвлек Яну от размышлений. Шкаф позади незваного гостя, где бабушка хранила столовое серебро и праздничный хрусталь, был открыт. А на полу валялись бумажные коробки от приборов.

– Отдай серебро, Кузьмин. Живо, – подскочившая с дивана Яна протянула руку к рюкзаку парня и дернула за ручку, Макс отдавать награбленное не хотел. Сумка заскрипела от напора обоих сторон, и девушка осмелившись толкнула дурака в грудь. – Ты совсем идиот?! Уже воровать начал? Когда у тебя мозги на место встанут!

– Заткнись и отойди, пока я тебе руку не сломал, – тявкнул Кузьмин и ухватился за предплечье квартирантки, которым она цеплялась за наполненный наполовину серебром рюкзак. Расцепив женскую хватку, парень бросил девчонку на диван и поспешил застегнуть молнию, как вдруг хлесткий удар по щеке разнес звонкий шлепок по всей квартире. Яна зашипела от огня охватившего покрасневшую вмиг ладонь и пропустила момент, когда Максим быстрым движением схватил ее за шею и пригвоздил к дверному косяку. И это на предварительную сексуальную игру уже не было похоже. Девушка встретила безумный взгляд человека, с которым когда-то общалась и даже пыталась в него влюбиться, и по-настоящему испугалась. Его пальцы как клешни стиснулись на ее шее, перекрывая дыхательные пути до потери сознания, размашистым движением он ударил ее еще раз о косяк, да так, что у Ковалёвой заискрило в глазах.

– Ты кого тут из себя возомнила, мразь? – яростно прошипел он ей в лицо, еще сильнее сжимая шею, невзирая на то, с какой яростью Яна пыталась оторвать его руку. Лишь сиплые стоны срывались с губ, а Макс с непонятным на лице наслаждением наблюдал, как жертва бьется от страха и ужасается тому, как уверен он был в своих действиях.

– М-Максим! Отпусти Яну! – уже на грани реальности ей послышался голос бабули. – Я сказала, отпусти. Забирай все, что взял и уходи отсюда.

Её шею освободили, воздух с жаром проник в легкие. Голос старушки ей не послышался. Раиса Степановна стояла в коридоре без трости, опираясь о стену ладонью, готовая упасть в любой момент, но взгляд ее был тверд. Першение в горле заставило Яну откашляться, казалось, что шея вскрыта, а все внутренности сейчас выпадут наружу, девушка прижала ладонь к пострадавшему месту и подняла взгляд на стоящего перед ней Максима. Он – озлобленный, маленький щенок, смотрел на бабушку со смесью отвращения и ненависти, но там же была трусость, чистая и незамутненная. Таким взглядом дети смотрят на родителей, опасаясь наказания за съеденные конфеты.