Анна Дементьева - Девушка в моем свитере

– Ну уж нет! Ты мне выбора не давала.

Катя развернула подругу в сторону дороги и подтолкнула вперед. Издеваться над Евой она вовсе не думала, но вывести ее из зоны комфорта ну очень хотелось. Уж с кем поведешься – Ева была той еще оторвой. И сейчас она, сморщив нос, повернулась к Кате и обиженно показала ей язык. Мороженое было холоднее обычного в такую-то погоду, но Ева откусила пару больших кусочков, уверенно направляясь к выбранной цели.

По крайней мере Катины авантюры никогда не приводили их парочку в полицейский участок.

Максим расстегнул пиджак и расслабил галстук, который весь день стягивал шею, словно петля. Пальцы машинально барабанили по рулю, а глаза то и дело падали на циферблат часов. Максим уже второй час стоял в пробке и никак не мог попасть домой.

Опустив стекло, он запустил в салон автомобиля свежего воздуха, и лицо обдало приятной прохладой. В городе зажигались огни, а солнце, прячась за тучами, уплывало за горизонт. Город из прохладного вечера отправлялся в прохладную ночь, а запах сырости и надвигающегося дождя откликался в душе ноткой ностальгии по беззаботному детству.

Максим, разглядывая причудливые узоры на небе, медленно погружался в размышления о прошедшем дне; о том, что успел сделать, и на что не хватило времени. Время, время, время… Постоянно его мало. Вертишься как белка в колесе, ждешь заслуженного отдыха, но колесо лишь ускоряется и ускоряется. Если его остановить, то вся проделанная работа канет в небытие, и это заставляет нестись дальше, соответствовать самому себе и достигнутому статусу. Смирившись с мыслью, что ночевать ему придется посреди шоссе, Максим закрыл глаза и откинулся на спинку сидения, но задремать ему не дали.

– Привет! – раздался веселый голос у самого уха Максима, отчего мужчина вздрогнул и недовольно повернул голову. Сильнее этот вечер испорчен быть не может, даже если обратилась к нему цыганка, готовая нагадать скорую смерть.

Но на Максима с азартом смотрела молодая девушка и, улыбаясь, ждала ответа на приветствие. Максим сразу обратил внимание на ее необычные глаза. Показалось ли, но радужки глаз его «цыганки» были разных цветов: одна сапфировая, словно зимнее небо, другая – медовая, как весенняя почва в открытых полях где-то далеко, вдали от города и этих пробок. Одета она была просто, но со вкусом: длинные волосы лежали в свободной светлой косе с вплетением разноцветных лент. Перебирая в голове варианты того, чего же эта девушка хочет от Максима, тот невольно мусолил губы.

– Добрый вечер, – наконец ответил он негромким бархатным голосом и приготовился отказать, едва услышит просьбу.

– Ты любишь шоколад?

– Нет. Не ем сладкое. – Максиму не очень понравилось, что незнакомка обращается к нему на «ты», и он сильнее вжался в кресло, рассматривая эту невежливую.

Первые крупные капли дождя гулко ударили по крыше машины и принялись заливать пыльный асфальт. В качестве музыкального сопровождения и диско-шара выступили гром и молния. Как же это было вовремя. Максим мысленно понадеялся, что дождь испугает девушку, и она уйдет, но та лишь с улыбкой подняла взгляд на серое небо. Порыв ветра заставил ее передернуть плечами.

– А я люблю, – Ева выпрямилась. – И я поспорила во-о-он с ней, – она показала пальцем на стоящую у остановки подругу, – что именно ты пожертвуешь мне на шоколад.

– С какой стати…

– Пожалуйста, – перебила она Максима и умоляюще сложила руки, словно от его решения зависела ее жизнь. – Если я выиграю этот спор, то она прыгнет с парашютом.

Максиму абсолютно ни с кем не хотелось говорить, он так устал, что готов был уже уснуть в машине, но ему даже это не позволили. В его взгляде читалась вселенская ненависть ко всему живому, и студентка перед ним невольно затаила дыхание. Вдруг это бандит какой-то. Ева нахмурила брови, копируя лицо собеседника и отгоняя представление о том, что на свой дорогой костюм он заработал убийствами таких приставучих, как она.

– Мне все равно, – бросил Максим и хотел было поднять стекло, но Ева, сама того не ожидая, резко опустила руки на дверцу, не давая ему этого сделать. – Убери руки.

– А ты стихи любишь? – не унималась она, и уголки тонких губ медленно поднялись в новой улыбке. Искренне улыбаться под таким холодным взглядом было сложно, но Ева справилась.

Прохожие прятались по парадным с под огромными зонтами, и улица быстро пустела, даже Катя куда-то убежала, и только Ева стояла у машины, готовая промокнуть. А ветер усиливался и тяжело качал деревья у самой дороги. Те гулко поскрипывали и роняли наземь листья, как на старости лет красавицы теряют пышность волос. Но Ева не обращала внимания ни на ветер, ни на деревья. Объект ее внимания был ближе.