Анна Дементьева - Девушка в моем свитере

Отдав все свое внимание ей, вчерашней незнакомке, Максим перестал слушать Сергея, который что-то усердно рассказывал. Переступив с ноги на ногу, будто она только после прыжка на стол подумала что собирается сыграть, Ева, не спеша, подняла смычок и коснулась им струн. Все присутствующие притихли и подняли взгляд на артистку. Та улыбнулась, и по залу понеслись минорные звуки простой, но очень красивой мелодии. Девушка играла, прикрыв глаза, а каждое касание смычка проходило дрожью по телу как Евы, так и попавших под влияние гипноза слушателей. Ее движения были такими легкими, как будто невесомыми. Да, казалось, игра Евы вводила посетителей в транс, даже бармен перестал натирал бокалы и смотрел на скрипачку; каждый звук, каждый нежный переход отдавался в уголках зала, будил в людях новое теплое чувство, притягивал, убаюкивал.

Но не успела Ева достучаться своей игрой до каждого сердца в помещении, как ее поспешили прервать. В зал вбежал крупного телосложения охранник и, громко топая, направился к столу – той самой импровизированной сцене Евы. Каким бестактным и некультурным нужно быть, чтобы прервать голос Бетховена! Девушка не видела мужчины, но чувствовала, слышала тяжелые шаги, и сердце предательски екнуло. Убежать она не успеет, доиграть тоже. Нужно было быстро сообразить что делать.

– На выход! – скомандовал громила, с ненавистью глядя на нарушителя «тишины».

– Даже доиграть не дадут… – в себя возмутилась Ева и, неохотно отпустив смычок, спрыгнула на пол. Показывать страх она не собиралась, но волнение плотно подступило к горлу, и голос сделался хриплым. Главное, чтобы никто снова не вызвал полицию. Благо, люди в зале недовольно завыли – шоу должно продолжаться!

– Оставь ее! – крикнул какой-то пьяный голос из угла, но на него не обратили внимания.

– За такие выходки полагается штраф, – охранник небрежно схватил Еву за локоть и дернул в свою сторону. Он сжал тонкую руку так, словно собирался переломить кость. Неужели он не видит, что перед ним хрупкая дама. «Надо было сразу бежать.»

– Но это ведь было красиво! – слезно возмутилась Ева, вытягивая руку со скрипкой в сторону из страха, что ее заберут. Только не скрипку! Пусть лучше побьют.

Мужчина был втрое больше Евы, потому в его сильных руках авантюристка выглядела беззащитно, как котенок под грубым ливнем. Охранник тяжело вздохнул, – видимо, его отвлекли от какого-то важного дела, и потащил Еву в сторону блока охраны. Ну уж нет! Ева резко дернулась и метнулась к выходу, чувствуя одну только сильную пульсацию в висках и силы бежать как можно дальше. Но охранник лишь сильнее сжал чужую руку и встряхнул девушку, как тряпку. Перед глазами запрыгали кузнечики.

Внутри похолодело. Теперь точно увезут в полицию… Идеи Кати как всегда безумны! Не безумнее Евиных, но все же.

– Пусти, горилла! – истошно закричала Ева в самое ухо охранника, но зря. Тот лишь сильнее зарычал и продолжил тащить ее под громкий хохот посетителей.

Она начала кричать, единственная до смешного серьезно отнесшись к происходящему и вырываясь со всем отчаянием. Максим тихо усмехнулся, наблюдая за происходящим, и, наконец, покинув свое место, направился в сторону блока. Горе-поэтессу нужно было спасать, а то ее ультразвук погубит эти и без того картонные стены.

– Подождите! Я ее знаю. Пусти.

Ева быстро обернулась на знакомый голос. Она улыбнулась и сдула со лба растрепанные волосы: «Отлично, этот чужак отвлечет внимание, и я сбегу.» Ева уже приготовилась схватить рядом стоящий стул, ударить им противника Бетховена и бежать, что есть мочи. Но этого делать не пришлось. Охранник оказался знаком с Максимом. Он разжал руку девушки, и ту начало покалывать от притока крови.

– Чтобы я тебя здесь больше не видел, – пригрозил он и скрылся за дверью, оставив испуганную, готовую кричать от негодования скрипачку.

Ева хотела поблагодарить своего спасителя, но Максим молча развернул ее и, слегка подтолкнув, повел к выходу. Он невесомо коснулся выреза на спине, отчего Ева вздрогнула. Под аплодисменты гостей и вопросительные взгляды друзей Максима, они вышли наружу, где прохладный вечер вступал в свои права и окрашивал здания в лиловый.

– Что это было? – спросил Максим, прислонившись к стене и доставая из кармана пачку сигарет.

Ветер нагло гулял в волосах Максима, теребил воротник рубашки. Полный приятной истомой, вызванной алкоголем, Максим был рад видеть Еву снова, и ее изучающий взгляд вновь накрыл сознание. Под ним Максим чувствовал себя фильмом Нолана, который готовы пересматривать раз за разом в поисках новых деталей.