Резеда Шайхнурова - Демон

– Боже! Она самое прекрасное, чистое и непорочное из твоих созданий, – произнес Деймос, глядя куда-то сквозь нее, – Почему? – спрашивал он у кого-то, хотя в помещении больше никого не было. – Почему страсть не означает любовь? Ведь она хочет близости с этим телом так же, как я хочу отведать человеческой плоти.

Несмотря на эти слова и диалог Белла с кем-то невидимым, Орхидее не было страшно. Она с интересом разглядывала смуглое тело и мускулы мужчины, который был над ней.

– Скоро она полюбит меня, я знаю! – продолжал он. – Память о нём сотрется, и тогда сердце ее будет принадлежать мне. Пусть это лишь оболочка! – словно в споре воскликнул Деймос. – Ей нужно лишь полюбить, потом можно стать настоящим.

Орхидея давно знала, что Белл ждет от нее большего, нежели спокойная платоническая привязанность, которую она готова была ему пожертвовать. Магнит его глаз одновременно отталкивал, жар тела вместе с тем охлаждал, и она ничего не могла с собой поделать. Демон похитил когда-то не только ее человеческую оболочку, но и девичью душу. Какую бы привязанность и уважение к Деймосу она ни питала, однако не могла заставить себя подумать о браке с ним.

– Я помню о договоре! – красноречиво заявил Белл, разряжая воздух. – Я не лишу ее воли, лишь подтолкну. Высокомерие и эгоизм заставили тебя пойти на это соглашение, себялюбие и уверенность в их преданности вынудили сделать этот шаг. Поэтому и тебе пожинать будущие плоды, так что не мешай мне творить.

Неистовый огонёк вновь зажегся в глазах Деймоса, и теперь уже он смотрел не сквозь Орхидею, а на нее. Ей хотелось зажмуриться, но почему-то закрыть глаза не удавалось. Как ярко светит огонь, от него не скрыться.

– Она приходит в себя, – сказал незнакомый голос, и девушка очнулась.

Над ней склонились мать и странный мужчина с какой-то линзой в руке. Ею он светил Орхидее в глаза по очереди.

– Что случилось? – спросила она испуганно.

– Ты упала с кровати, родная, – ответила миссис Скалли. – Доктор осмотрел тебя. Повреждений нет.

– Жить будешь, – подтвердил врач и засобирался.

– Он раздевал меня? – снова спросила дочь, когда доктор ушел.

– Что ты, Хайди! Лишь пощупал на предмет переломов и все. Не бойся!

На следующий день Орхидея отправилась на работу в Белл-Лодж и не рассказала хозяину о том, что в Йоркском парке видела его крестницу с каким-то странным мальчиком. «Пусть расскажет сама, – решила она, – если посчитает это нужным». Она не могла понять, как относится к Элизабет. Подругой, конечно, она ее не считала, но и неприязни к ней не испытывала. Отчего-то Орхидее было ее жаль, хоть и без видимой причины. Да, девушка не помнила своего ужасного прошлого, но одиночество наверняка ее тяготит. А что до опекуна, то ведь Деймос не заменит ей родителей.

– Как провела выходные? – спросил ее хозяин за завтраком.

– Свозила маму в Йорк, – ответила Орхидея. – Был чудесный ясный день, и я хотела, чтобы мама подышала свежим воздухом, посмотрела на ухоженные сады и цветники и почитала среди шума листвы и птичьего гомона.

– Отлично. Встретила кого-то из знакомых?

Экономка удивилась такому вопросу, но хладнокровно солгала, что никого не заметила. Очень кстати за окном послышался жалобный писк, и она отдернула занавеску. На верхней ветке ясеня застрял рыжий котенок и жалобно мяукал. Видимо, соседский пес напугал его и заставил спасаться на дереве, а обратно несчастное животное спуститься не может.

Орхидея сняла передник и вышла во двор. Сначала она пыталась ласково позвать малыша, но он залез еще выше. Тогда ей ничего не оставалось, как залезть на дерево самой. Однако, с первого раза у нее ничего не вышло, так как сандалии постоянно соскальзывали. В третий раз Орхидея сняла обувь и полезла босиком. Дело завершилось успешно, и котенок благополучно вернулся на землю. Чего нельзя было сказать о его спасительнице.

– Ай! – взвизгнула экономка, надевая сандалии обратно.

– Что случилось? – Белл выбежал во двор вместе с чашкой.

– Кажется, я ободрала ступни о кору, – всхлипывая, ответила Орхидея.

Деймос вернулся на кухню, видимо для того, чтобы поставить чашку на стол, поскольку мигом возвратился. Он взял раненую на руки и понес в гостиную. Там Белл посадил ее на софу, а ноги положил на пуфик. Потом принес из кладовой тазик с холодным картофелем и попросил Орхидею опустить туда ноги. Через несколько минут, когда ступни девушки приобрели синевато-бледный оттенок, он поднял одну и положил себе на колено.