Николай Шахмагонов - «И я ищу, ищу, ищу». Судьба советского офицера

– И вы это всё помните наизусть? – удивился Теремрин.

– Что же здесь удивительного. Такова моя профессия. Навыки остались. Кстати, а меня удивляет способность на ходу складывать рифмы. Этого я не умею… Хотите притчу на ту же тему?

– Конечно…

– Говорит Господь: «И не будьте как жадный слуга, который всегда съедал за столом своего хозяина порции других. И он всё поглощал сам, и смешивал все блюда вместе в обжорстве своём. Увидев это, хозяин его разгневался и прогнал из-за стола. И когда все закончили свою трапезу, он смешал всё, что осталось на столе, и, позвав жадного слугу, сказал ему: «Возьми и съешь это вместе со свиньями, ибо место твоё среди них, а не за моим столом». И далее вывод: «Потому будьте осмотрительны и не оскверняйте храмов ваших тел различного рода мерзостями. Довольствуйтесь двумя или тремя видами пищи, которые вы всегда найдёте на столе вашей Матери Земной. И не желайте поглощения всего, что вы видите вокруг себя. Ибо истинно говорю вам, если вы будете смешивать в вашем теле все виды пищи, покой тела прекратится, и бесконечная война разразится в вашем теле. И оно будет уничтожено подобно тому, как дома и царства, разделённые друг против друга, творят свою собственную погибель. Ибо ваш Бог – это Бог мира и не потворствует разъединению. Потому не вызывайте гнев Бога против себя, чтобы не выгнал он вас из-за своего стола и чтобы не были вы вынуждены идти к столу сатаны, где огонь грехов и смерти разрушит ваше тело. И когда едите, не наедайтесь досыта. Избегайте соблазнов сатаны и слушайте голос ангелов Бога…»

– Поразительно… И то поразительно, что вы читаете, словно по книге, а ещё более поразительно то, что читаете, с восхищением сказал Теремрин.

– Повторяю: это уже при Советской власти я стал военным педагогом, а до революции, как тебе известно, служил в Регистрационном бюро Генерального Штаба. А запомнить пришлось, потому что эту книгу мне дали ненадолго, только почитать, и больше я уже её не видел. Теперь-то, наверное, издадут, а, может быть, даже издали. Но раньше, конечно, не могли.

Елизавета слушала молча. Думала о своём…

Теремрин досадовал на себя: нужно же было завести разговор об охоте… Сам он не был охотником. И не любил это кровожадное занятие. Но, с другой стороны, если бы не завёл такой разговор, не услышал бы столь поразившие его вещи.

Елизавета, между тем, прогнала грустные мысли и спросила:

– Что замолчали, Дмитрий Николаевич?

– Ехать пора, – вместо ответа сказал Теремрин. – Красиво здесь… Но нас ждут места, ещё более прекрасные. А самое главное, ждёт не дождётся Афанасий Петрович.

Они быстро убрали за собой, сложили мусор в пакеты, чтобы выбросить где-то по пути, когда встретится свалка.

И снова побежала под колёса лента дороги. Движение было небольшое, машины встречались редко, да и то, в основном, грузовые. Иногда попадались небольшие селения. Там шла своя, размеренная, спокойная жизнь. Цивилизация уже коснулась деревни – на крышах телеантенны, возле домов – легковушки, сплошь в ту пору отечественные. В основном, «Запорожцы», «Жигули», «Москвичи». Но попадались и «Волги».

Встреча Ивлева и Порошина была яркой, удивительной… Теремрину приходилось участвовать во встречах выпускников. Но он окончил суворовское военное училище два с половиной десятка лет назад. А Ивлев и Порошин вышли из кадетского корпуса… Подумать только! Целая человеческая жизнь укладывалась в этот срок – причём, жизнь от рождения и до последней черты. А они ещё выглядели бодрыми и отличались завидной памятью. Старая закалка!

Глядя на них, Теремрин думал о своём деде. Вот бы повидать его! Мало того, что вырос без мамы, так ещё и без дедушки. И вдруг… Оказалось, что дед его жив и здоров. И не только в здравии, но и в ясном уме, наверное, как Ивлев и Порошин. Правда, его деду всю жизнь пришлось провести на чужбине…

Для того, чтобы рассказать о встрече Ивлева и Порошина, нужно, пожалуй, писать целую книгу… Сумбур приезда, обильное деревенское застолье, натуральное, здоровое и удивительно вкусное угощение. Конечно, и тосты, самые проникновения, и немножко выпивки… Правда, пили настойки, приготовленные Ивлевым. А разговоры! Могли, наверное, проговорить всю ночь. Но с дороги не худо и отдохнуть. Уже за полночь Ивлев, видя, что и его однокашник, и Елизавета клюют носом, предложил устраиваться на ночлег.

Теремрин насторожился, но виду не подал, что его интересуют планы хозяина. Конечно, ситуация складывалась не так, как осенью. Елизавета была с дедушкой. Да, собственно, Теремрин и не стремился остаться с нею вдвоём. Напротив, он даже опасался этого. Вдруг да разместят так, как в прошлый раз?! Но опасения оказались напрасными. Ивлев помнил свой ноябрьский приезд в дом отдыха, помнил Татьяну.