Анти Фимас - Гряда, или Чёрная сторона луны

***

Уважаемые читатели!

Прежде, чем вы приступите к чтению этой странной повести, просим учесть одно немаловажное обстоятельство. Ныне в иных романах, а также в голливудской синема часто заранее извещают, дескать «сходство с реальными лицами, событиями и местами совершенно случайны». И автор тоже мог бы, не отрываясь от модного «тренда», запросто написать: мол, такие события действительно имели место в наше время. Хотя любой нормальный человек вправе воскликнуть в недоумении, остановившись на последней странице повести: «Возможно ли это?!» И будет прав. Ибо то, что происходит в предложенной вещице, по здравому рассуждению ну никак не могло бы произойти.

Хотя всё-таки возражу: автор сих строк был свидетелем некоторых очень похожих из описанных событий. Иные истории в повествовании включены сюда практически без изменений. Даже некоторые очень похожие герои до сих пор ищут всякое «непознанное» во всяких «аномальных зонах». А если заглянуть в интернет, то можно вообще обнаружить, что в жизни порой происходят вещи ещё более невероятные!.. И тому почти никто не удивляется.

Так что же, всё здесь изложенное – правда? Если вы убеждены в обратном, вы слишком наивны.

***

Для подготовки обложки издания использована картина художника Владислава Коваля «Беседа с духом».

*****

(вместо пролога)

Глухие удары лопаты о мягкий грунт в полутёмном подземелье были едва слышны. Они заглушались более громким и учащённым дыханием человека, который копал не переставая. Блики фонаря напарника, стоявшего сзади помогали плохо. Приходилось работать полусогнувшись, и это обстоятельство тоже затрудняли продвижение. Но человек упорно копал и копал, постепенно продвигаясь вперёд.

– Как там, Лёха? – спросил напарник. – Грунт поддаётся?

– Чёрт знает что! – с досадой процедил копающий. – Гляди, опять стали попадаться человеческие кости. Здесь, вроде, раньше располагалось большое кладбище. Ох, и нагрешили мы, однако…

– Я слышал, таким образом иногда грабят банки. Гы-гы, с таким туннелем мы бы точно обогатились.

– Эй, что вы там лопочите? – раздался из темноты третий голос, который был намного сильнее и строже. – Какие ещё грехи? Какие банки?! Именно из-за проклятых банкиров мы и живём так плохо! И ради такого святого дела, как наше, можно и бо̀льшие грехи взять на душу. Работайте быстрее!

Напарник землекопа стал молчком набивать в мешок отваленной землёй, передал третьему, тот – уже четвёртому. В узком тоннеле мог протиснуться лишь один человек, и этот четвёртый, с фонариком на лбу, потянул мешок куда-то прочь.

– Чувствуя я, – раздался вновь голос третьего, – мы уже близки к цели. К великой цели… – Тональность голоса даже в столь мрачном месте, отдающем сыростью, зазвучала торжественно и торжествующе: – Мы станем знаменосцами новой эры…

Сорокадвухлетний корреспондент газеты «Волженская правда» Владимир Павшук проснулся рано, что уже само по себе было нонсенсом. Обычное время подъёма для него – около девяти утра. А тут пришлось подниматься аж в семь часов!

Он вяло проплюхал в туалет, после на кухню, где долго соображал, что взять в дорогу из продуктов.

Возвращаясь в спальню, Владимир приостановился напротив большого зеркала, посмотрел в отражение полусонным взглядом: оттуда на него тоже смотрел недовольный тип с рыжеватыми усиками и небольшими залысинами спереди.

– М-да, так вот ты какой – человече начала двадцать первого века… – самокритически промычал он, и слегка потряс ну о-очень тяжёлой головой. Саркастично добавил: – тяжела и неказиста жисть простого журналиста…

***

Причина болезного состояния Владимира заключалась во вчерашней творческой встрече с собратьями по перу – местными писателями-фантастами. Такие междусобойчики проводились редко, но весьма метко! Каждый раз «творческими площадками» становились то скамейки центральной набережной города, то холостяцкие квартиры пожилого розовощёкого фантаста Сергея Синякова или уж совсем старого журналиста Арсена Брешина. Но всегда весёлые пирушки заканчивались для их участников на следующий день головной болью, расстройством желудочно-кишечного тракта, а то и печёночными афтершоками.