Елена Левашова - Чудо для Алисы

Римма Сергеевна бьет по клавишам и подпевает высоким сопрано:

– Та-а-а та та-ра-ра трам пам пам!

Я подхватываю Аллу на руки, она хохочет, когда я кружу ее по комнате. Из груди вырывается вздох облегчения, когда звенит дверной звонок: мне не терпится остаться с Аллой наедине. Римма Сергеевна поднимается с вращающегося деревянного стула и идет открывать дверь. Разве я вправе судить ее? Аллочка – все для нее, смысл ее жизни.

Таланты моей будущей тещи обширны: она преподает игру на фортепиано в музыкальном училище, заведует учебно-воспитательной работой факультета, сочиняет музыку к популярным хитам, а также готовит музыкантов к участию в международных конкурсах. Римма Москвитина – уважаемый, известный в городе человек.

Из коридора в гостиную Римма Сергеевна вплывает уже в сопровождении Ванечки – тощего прыщавого подростка лет тринадцати, мечтающего о славе певца. Ваня готовится к участию в шоу «Голос. Дети».

Он стягивает мокрые шапку и шарф и небрежно сует их в рукав куртки. Римма Сергеевна подходит к окну, завешенному синими бархатными портьерами, и аккуратно отодвигает их. Перед глазами предстает знакомый, с недавнего времени ставший привычным пейзаж: деревья и декоративные кустарники, узкие тротуары, фонарные столбы и многочисленные лавочки Лебедянского парка.

– Ребята, ну и сыплет сегодня! – громко произносит она, перехватывая портьеры витым шнуром с бархатными кисточками на концах. – Снегопад, как в разгар зимы! Будьте осторожны по дороге в загс, – добавляет убедительно она.

Я увлекаю Аллу в соседнюю, смежную с гостиной, комнату и плотно закрываю дверь. Алла не одобряет моего «смелого» поступка и приоткрывает ее, оставляя тонкую щель. «Чтобы мама ничего такого не подумала», – без слов понимаю я.

– Я счастлив… – шепчу на ушко Аллочке и нежно целую ее. Наши отношения давно перешли в горизонтальную плоскость, но при Римме Сергеевне мы ведем себя невинно.

– Выше, Ванечка, тяни, ты же можешь! – кричит Римма Сергеевна. Ваня играет и поет песню Криса Айзека Wicked Game.

– No, I-i-i don’t want to fall in love… [1] Нет, я не хочу влюбляться… ( англ. ) – надрывается парень.

– Выше, сказала! – стучит указкой по лакированной поверхности пианино его строгая учительница. – Давай еще раз с этого места!

– No, I-i-i don’t want to fall in love.

– With you… With you… [2] В тебя… в тебя… ( англ. )

– Давай уйдем… – шепчу я, оторвавшись от губ Аллы. – Поедем ко мне.

Второй раз за день я наблюдаю за тем, как быстро меняются ее чувства. Затуманенные страстью глаза проясняются, она размыкает объятия и отходит к окну. На подоконнике стоят керамические горшки с фиалками и каланхоэ. Не к месту вспоминаю высказывание Риммы Сергеевны, что «сок каланхоэ заживляет ранки».

Алла теребит свой длинный локон и покусывает нижнюю губу. Она что-то хочет сказать мне. Может, подыскивает правильные слова для отказа? Сердце пропускает пару ударов в ожидании ее слов.

– Богдан, мама уже договорилась с регистратором в загсе. Бракосочетание назначено на тридцать первое декабря, – тихо шепчет Алла, виновато опуская глаза в пол.

Я облегченно вздыхаю. Мне хочется смеяться и плакать одновременно: Римма Сергеевна управляет нами, как марионетками, и я почему-то позволяю ей это…

– The world was on fire and no one could save me but you [3] Мир был в огне, и никто не мог спасти меня, кроме тебя… ( англ. ) .

– Хорошо, хорошо… Если так споешь, они все обернутся, обещаю! – гремит Римма Сергеевна за стеной.

– Любимая, есть хоть одна сфера твоей жизни, в которую не влезла мама? – «Грязными сапогами», хочется добавить мне, но я сдерживаюсь.

– Богдан, в этом вопросе я абсолютно согласна с мамой! – пылко шепчет Аллочка. – Мы просто распишемся, а на сэкономленные деньги купим квартиру побольше. Ты же понимаешь, что твоя двушка слишком мала для семьи…

От ее слов я теряю дар речи. Мое лицо превращается в напряженную тоскливую маску. Я сам виноват… Первое время я закрывал глаза на тотальный контроль Риммы Сергеевны, пытался оправдать ее фанатичную любовь к дочери. Поначалу меня даже забавляло ее поведение, а сейчас раздражает до чертиков!

– Богдаша, милый, ты расстроился? – Алла скользит ладонями по моим плечам и зарывается пальчиками в волосы на затылке. – Разве это важно? Для тебя так необходимо застолье, торжество?

– Нет, – смягчаюсь я. – Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Если ты хочешь, пусть это произойдет тридцать первого декабря.