Анастасия Шец - Шах и мат

Так мы будто начали бесконечную игру. У каждого появилась своя роль, «полномочия», если можно так это назвать. Максим стал нашим самопровозглашенным королем, его все слушали, и практически никто с ним не спорил, а если и находились смельчаки, то им было неприятно и больно. Его уважали и боялись, все хотели с ним дружить. Взрослый, самостоятельный и смелый, способный защитить друзей и союзников – таким нам казался этот мальчишка. Аня – ферзь – частенько была рядом с ним. Вместе они приходили на площадку, расходились по домам, разрабатывали планы.

Егор был нашим первопроходцем – смелой ладьей. Он всегда знал, где что находится, мог сделать решающий шаг вперед и сказать, куда можно идти, а куда лучше не соваться, был твердым и уверенным. Женя – брат Максима по отцовской линии – постепенно становился все хитрее и умнее. Никто не знал, откуда он берет эти знания, но обвести кого-то вокруг пальца ему не составляло труда. Здорово подвешенный язык и высокий рост открывали перед ним многие горизонты. Женя купил нам первый запрещенный взрослыми напиток – энергетик. Это было вкусно, но дорого. Тогда каждому хватило по три-четыре глотка.

Саша и Рома очень сдружились и стали совсем уж не разлей вода на какой-то период, но тогда казалось – навсегда. Они самые ловкие, как мне казалось. Бегали быстрее всех, ничего не боялись, научились кататься на скейтборде, а со временем – выполнять безумные трюки, от которых кровь стыла в жилах.

Я как была пешкой, так и осталась. Часто ходила с Егором. Мы обсуждали, в какие бы уголки города еще забраться, строили планы и мечтали о новых свершениях. Мы изрисовали целых четыре альбома, постепенно превратили их в большущую карту. Я всегда носила с собой рюкзак, в котором была эта карта, фломастеры и вода; снимала на телефон трюки Сашки и Ромки, а еще брала на себя «первый удар». В магазине на кассе стоять приходилось мне, нести корзину с покупками – тоже. Когда мы изучали новые территории: леса и поля, какие-нибудь заброшенные здания и постройки, – я шла вперед. Постепенно это превратилось в нечто настолько привычное, что уже не приходилось ждать фразы «Ну, храбрец, вперед». Но таким обыкновенным оно стало не сразу. Поначалу, когда было действительно страшно идти, например, в темное и сырое место, где могло случиться что угодно, я отказывалась и просила, чтобы кто-то пошел со мной. В эти моменты я ловила сочувственный взгляд Егора. Он так и говорил, что, мол, я бы пошел с тобой, если бы мог. Однажды Егор уже вызвался идти со мной и тогда подрался с Максимом. У него остались большой синяк на скуле и сбитые костяшки, и больше Егор не лез на рожон. Драки грозили и мне, только я была слабее и могла разве что уворачиваться и убегать. Тогда все смеялись надо мной и корили за трусость, ведь я когда-то сказала, что ничего не боюсь. Поэтому приходилось идти вперед.

Постепенно от страха неизведанных мест ничего не осталось, он перерос в нечто похуже – я начала бояться собственных друзей. Аня, Максим, Саша, Егор и Женя с Ромкой пугали меня. Максим говорил, что нужно добиваться власти и уважения в своем районе, что все должно быть четко и слаженно и чтобы никто не знал о нашем тайном месте. Чем старше мы становились, тем серьезнее были наши «приключения». От исследований подвалов, заброшенных одноэтажных домов и заводов мы постепенно перешли к ночным скитаниям по школе, после которых около месяца оттирали стены от рисунков, к мелкому воровству в больших магазинах, к шантажу и вымогательству. Я то и дело замечала, как дети помладше отдают что-то то Максиму, то Роме. Чаще всего это были безделушки или деньги. Один раз видела, как ребята забрали у мелких навороченный перочинный нож, смеясь над их слезами и обещая вернуть «за пару сотен». Мне это не слишком нравилось, как и то, что иногда приходилось отвлекать продавца ларька, пока у заднего входа Саша и Ромка таскали разгружаемые продукты из приехавшего грузовика. Чаще всего они брали чипсы и фрукты, затем – сигареты и энергетики, а после – алкоголь.

Одним из наших любимых мест стал фонтан в местном парке – большой, с лавочками прямо у воды, в тени деревьев. Летом и весной мы всегда сидели там, придумывали что-то новое, играли, болтали, иногда дрались и смеялись, отбирали у детей мячи и кидали в воду, игрушки летели следом, мороженое становилось нашим, равно как и все другие вкусности. Наверное, это чувство безнаказанности нравилось всем. Когда ты знаешь, что можно все и за это никто ничего тебе не сделает. Обидь ты ребенка или кого постарше – все равно. Нам удавалось взять количеством и продуманностью. Распределение ролей сделало свое дело. Король самоутвердился, как и каждый из нас. Эти фигуры буквально срослись с нами. Обычная игра превратилась в нечто более глобальное, затрагивающее уже куда больше, чем наш маленький мирок.