Виктория Падалица - Палач

Первый и второй дни я провела в ожидании, что Фархад сам меня наберет.

Но этого не случилось.

И тогда, начиная с утра третьего дня, я принялась одолевать звонками Фархада. А тот не отвечал, хоть и держал телефон включенным целых полдня. А немного после, ближе к обеду, "абонент Любимый-дорогой" стал недоступен вовсе, и вот уже который час оставался недоступным.

Конечно же, я догадалась позвонить Авроре и не только ей, после стольких неудачных попыток услышать голос мужа.

Аврора вот уже который час кормила обещаниями, что Фархад обязательно перезвонит, как только освободится.

Но он очень занят.

Видите ли, на борту лайнера у него вдруг появилось неотложное дело, и они с капитаном чуть ли не полдня назад засели в каюте и что-то перетирают.

Но ничего опасного, убеждала Аврора, круиз проходит как нельзя лучше. Шторма нет, вода не бушует, у младших детей пенная дискотека в честь завершения странствия по морю.

Танин старший сын Костя говорил то же самое, что и Аврора.

– Ара-а-бская но-о-о-о-чь… – Таня, с блаженной подпитой физиономией наблюдая за моими переживаниями, наскуливала себе под нос отрывок из песни. – Волшебный Восток… Это твоя арабская ночь, как и сказка арабская тоже твоя. Голубая мечта твоя сбылась, подруга… Ты в Дубае живешь, а не в нашем засратом городке. – и хмуро буркнула в довершение, чтобы я заткнулась на тему, которой за весь день её уморила. – Нет у него никого, успокойся уже.

А затем опять завыла песню. Невпопад, зато с душой и явным довольством, что Фархад, хоть и по моей инициативе, и без своего ведома и согласия, организовал ей очередной внеплановый мини-отпуск за рубежом.

– Дворцы и песок… Булат и кинжал… Там-парам-пам-пам…

Таня внезапно смолкла, с запрокинутой головой изучая ночное небо, которое сегодня было без единой звёздочки. Определенно, она забыла, как поется дальше и в какой последовательности, потому и замолчала.

У меня после последних инцидентов и вовсе память на тексты отшибло. Кроме последней, что слушала в джипе как раз перед тем, как переключилась на арабское радио. И теперь вот уже который день эта песня не выходила из головы, так как отлично сочеталась с моим порывистым состоянием тревожности и отчаяния.

«Рвали повод собаки,

В кровь сдирая ладони,

След петлял и терялся,

Грозно выла пурга…»

И. Кучин, «Человек в телогрейке»

Но эта песня была не уместна здесь и сейчас, когда мы с подругой пьем вино и отдыхаем в свое удовольствие, наслаждаясь арабской ночью и видом на море.

Ее под водку петь надо.

Вот как узнаю наверняка, что у Фархада есть кто-то на стороне, так и придет час «Человека в телогрейке» со всеми вытекающими последствиями для гадюки, которая вознамерилась украсть моего мужа и разрушить нашу семью.

– Тишина-то какая. Ветерок. Волны слышно, как бьются… Легонько так, приятно колышутся… – ухмыляясь, оглашала Таня происходящее вокруг.

Затем голос её стал грубее и громче, приняв оттенок куда более подходящего ей недовольства.

– А не завывания пьяниц под окнами со звоном бьющихся бутылок…

Таня вздохнула и перевела на меня подпитый взгляд, в котором удалось легко прочесть беспорочную черную зависть.

– Красота тут у вас. – подытожила она, продолжая сверлить взглядом меня и мои золотые украшения, которые теперь имелись в моем арсенале с избытком. – А у нас – дожди зарядили. Конца и края им не видно…

Я настолько привыкла обвешиваться и украшать себя перед выходом из дома, что не предугадала потенциальный негатив в мой адрес еще и по этой причине.

– Зато пьяниц под твоими окнами станет меньше.

Ощущая неловкость от неприятного наблюдения, что впервые испытала на себе завистливый взгляд подруги, единственной близкой для меня и ставшей практически как родной, предположила я очевидное и прикрыла серьги прядями волос. И руки под стол быстренько убрала, чтобы сгладить напряженную обстановку.

Надо бы сходить в дом и снять всё с себя, чтобы Тане глаза не мозолить своими богатствами.

И почему я все три дня этого в ней не замечала?

Таня гостила у нас уже третий день подряд. И мы с ней все эти дни находились в доме вдвоём, не считая прислуги. Я ни разу за эти дни не замечала за ней подобной реакции.

Но в те дни мы не столько пили, сколько за сегодня. Сегодня, перед её отлётом, пригубили, и понеслось. Истинное лицо в Тане показалось.

Неприятно вышло. Очень неловко.

А ведь два дня прошли, как по маслу.