Цзэдун Тао - Священная война

– Смотри, какой красавец, – продолжал темник, ходя вокруг Ван Юаня и разглядывая его со всех сторон. – Победитель! Смелость города берет.

– Да… Этот славного отца своего Ван Бея не опозорит, – поддакивал ему Боржгон Мэргэн. – Ему впору самому командовать туменом…

После этих слов Ван Юань готов был провалиться на месте; краска залила лицо. «Скорей бы отрубили эту голову с лицом, так предательски покрасневшим, – ведь ничего же не было!»

– Вот я и говорю, – вел далее темник. – Соберем всех баб… А самых вредных и ворчливых сделаем его нукерами. Думаю, согласятся, моя старая ведьма первой прибежит. И во всей степи нельзя будет сыскать страшнее армии: за такого красавца каждая готова будет жизнь отдать.

– Это точно! – согласился Боржгон Мэргэн. – Родного отца не пощадят.

И тут они оба громко рассмеялись, хотя Ван Юаню было совсем не до смеха. Что говорить, лицом и осанкой он вышел на славу, мать у него – писаная красавица, имела тонкие черты лица, а отец… Род Ванов всегда отличался аристократичной внешностью, этого не скроешь.

– Но как не уважишь твою Наргиз, когда она наперед знает, чем все закончится, – развел руками темник, вытирая мокрые от слез глаза.

– Мдя… – протянул Боржгон Мэргэн. – «Ворона» каркнет – конь споткнется. – Она так и сказала, что если хоть волос упадет с его головы, вырежет полстолицы. Эта девка похлеще чумы, вся в мать.

– Да ничего такого не было, – произнес темник. – Если Наргиз не верить, то кому тогда? – Он снова развел руками. – Так-то, брат. Тут до тебя приходила одна девица и просила… Да не просила вовсе, приказывала, чтобы тебя повысили в должности. Ну не может такой герой оставаться в тени.

– Тумен ему еще рановато, – степенно изрек Боржгон Мэргэн, подбоченясь при этом.

– Нет еще у парня боевого опыта, – согласился темник Боорчу-батур, качая головой. – Хотя это как посмотреть…

– Виноват, – выдавил, наконец, из себя Ван Юань.

– В чем именно? – улыбнулся темник. – Да подобными победами гордиться надобно. Если бы за меня просила такая девушка, я сам бы с радостью положил свою голову под меч. Не переживай, сынок. Вернешься из похода, женишься на Наргиз, и будут у вас еще дети. Будет тебе еще кого нянчить, старик, – обратился он к Боржгон Мэргэну, и они оба тяжко вздохнули.

– Дети выросли, стареем, – согласился отец Наргиз. – А помнишь, как такими, как он, мы заглядывались на дочь Бэлгутай нойона… Э-э-э, как ее…

Боржгон Мэргэн попытался вспомнить и не смог.

– Онулун, точно, – подсказал Боорчу-батур. – Имела такую тяжелую длинную косу, постоянно бившую ее по бедрам.

– Нет, Онулун – это дочь Элджидай нойона. Эту я помню…

– Да нет же! У той было рябое лицо и бедра не такие приметные.

И они еще долго спорили, отдаваясь юношеским воспоминаниям, о том, у кого были круче бедра и кого первого женили, совсем не на той, которую так желало молодое пылкое сердце.

– Ах да, – наконец спохватился сотник. – Ты чего тут стоишь и краснеешь, победитель? Гордись, Наргиз сказала, что ты достоин командовать тысячей. Похвалу от нее не часто услышишь, она, брат знает, что говорит.

– Как же ему доверить тысячу кэшиктенов, еще не показавшему себя в бою? – как-то хитро спросил Боржгон Мэргэн.

Наблюдательный Ван Юань заметил, как у того заблестели глаза.

– Но и не доверять твоей Наргиз нет причин, – вслух размышлял темник. – Когда меня укусила змея, она одна знала, что делать, – как видишь, остался жив. Мы вот что сделаем. Ван Юань станет тысячником, а помощником ему определим Наргиз, она будет командовать сотней его нукеров и подсказывать нашему герою, как правильно брать города.

На том и порешили.

Из юрты темника, где с него сошло семь потов, Ван Юань вышел шатающейся походкой, ярко светило солнце, в голове свистели жаворонки.

– Вот видишь, – говорил ему Боржгон Мэргэн, вышедший следом. – Теперь тебе не придется никого убивать, у Неба на каждый случай есть десять верных решений. Теперь ты тысячник, охраняющий ставку главного хана, и всегда должен находиться при нем. А моя Наргиз будет охранять тебя, и, поверь, ни один враг к тебе не приблизится. Так ты прямиком и войдешь в Рай, чистый, без крови на руках.

– Разве я просил об этом? – снова виновато покраснел Ван Юань.

– Не смущайся, я тут не причем. За тебя просила бесстрашная Наргиз… Она хоть и моя любимая дочь, ее стоило бы хорошенько выпороть: эта бестия посмела говорить сегодня с Великим Ханом. Самое удивительное, что он ее принял и выслушал. А уж темнику Боорчу-батуру ничего не оставалось, как исполнить ханское повеление. А могли и голову отрубить, – плутовато взглянул на юношу Боржгон Мэргэн. – Но никак нельзя отрицать очевидное: Любовь тебя хранит.