Татьяна Порецких - Куколка наша

Подошла моя очередь, я поставила чемодан на весы, повернулась и увидела тех, чью беседу подслушала. Очень немолодой мужчина, лысый, худой, в очках, а рядом с ним – красивая блондинка. Мы встретились с ней взглядами… Это была она. Я не сомневалась, что она меня не узнает. Я же, как оказалось, не смогла забыть ее лица. И не забуду никогда.

После нашей с ней первой встречи прошло более трех лет. Я знала ее настоящее имя, поняла, кто такой «Генрих», что стоит за словами «семь экземпляров». И вот, мы летим с ней в одном самолете. Удивительно, но никакого волнения я не чувствовала. Села в кресло, закрыла глаза и начала вспоминать события тех трех недель. Спокойно. С того самого дня, когда все началось. Или закончилось.

Глава первая

Был день очередной проверки на прочность, или скрытого тестирования. Так я называла то, что намеревалась проделать сегодня. Я шла в редакцию нового издания для женщин, чтобы заключить договор о сотрудничестве.

– Лара, – протянула мне руку молодая особа. – Я веду рубрику «Он и она». Думаю, мы с вами сработаемся. Присаживайтесь.

Я кивнула головой и улыбнулась. И это была не только улыбка вежливости. Весьма забавно пополнился ряд имен тех редакторов, с которыми я постоянно общаюсь – Зара, Мара, Лара.

– Я поставила ваш текст о мужской неверности в первый номер нашего журнала. Кстати, как вы относитесь к правке? Спрашиваю потому, что существенно переработала его и изменила название.

– Спокойно отношусь ко всякого рода литературной обработке, если она, так сказать, в пределах разумного.

– Очень хорошо. Чуть позже можете у секретаря взять верстку и посмотреть свой материал в готовом виде. А теперь о втором тексте «От любовницы на время к любовнице навсегда». Он не помещается на разворот, но не это главное. Эта безнадега не в нашем формате. Вам придется его полностью переписать. Назовите его «Жена не стена» и дайте нашим читательницам десять-пятнадцать конкретных советов, как вести себя с женатым мужчиной, точнее, как увести его. Одежда, включая нижнее белье, а лучше – его отсутствие, обувь, аксессуары, макияж, духи, походка и т.д. Разумеется, самое главное – секс. Сначала идет цифра, за ней сам совет, после него пять-шесть конкретизирующих предложений. Итого – не более пяти тысяч знаков. Два дня вам хватит? Если потребуется моя помощь, звоните.

Секретарь предложила мне ознакомиться с договором и вместе с ним протянула две странички моего текста, «существенно переработанного» Ларой. Я вышла в холл, села в кресло, надела очки, убедилась, что в документе есть мой псевдоним и поставила свою подпись. Бегло пробежалась по абзацам отредактированной статьи. Некоторые из них поменялись местами, перед каждым из них стояла цифра. Фраза, заканчивающая повествование, теперь его начинала. «Улики, которые он оставляет» редактор переименовала в «Похоже, он собирается слинять». И это было в пределах разумного, если учесть, что однажды в Интернете я увидела свой материал «Любовь ушла: померкли краски жизни» под заголовком «Любовь прошла, завяли помидоры». Но и это не самое удивительное, точнее, мерзопакостное. По дороге сюда, в киоске, на обложке мужского журнала я прочитала выноску «Эти лживые и корыстные стервы» и поняла, что пора звонить Виктору.

Я вышла из шикарного офисного здания, где разместилась очередная обитель глянцевой ереси для «независимых и успешных», в которой я, далеко не юная особа, согласилась нести чепуху, нечто вздорное и ложное. Моя маска – пятый по счету псевдоним – ничуть не спасала меня от себя. И этот еретик в моем обличье, давно заслуживший своими проповедями быть заживо сожженным на костре, собирался поговорить о границах дозволенного со своим змием искусителем. Но не успела я и рта открыть, как он меня опередил.

– Слушай, мать, молодец, что позвонила. Тебе на карточку перевели очередной гонорар. Имей в виду. И еще. Есть одно выгодное для нас с тобой дельце, надо встретиться и обсудить.

– Слушай, сын! – сохраняя его интонационный строй, закричала я так, что некоторые прохожие повернулись в мою сторону. – Насколько я помню, благодетель ты мой, моя статья называлась «Она не всегда говорит правду». Даже представить не могу, во что она теперь превратилась. Хорошо, что я давным-давно не читаю твой пошлый и, выражаясь твоим языком, отстойный журнал. Из твоей помойки кормятся лишь непросвещенные и бездушные особи неопределенного пола. Поставлять в нее отходы больше не собираюсь. Ни за какие деньги.