Жанна Юзвик - Я изменю свою судьбу или месть – блюдо, которое подается холодным

– Ты уж разберись Димочка, кто ему поможет как не ты, а мне ведь уезжать надо, билеты на завтра, везти Дашеньку надо.

– Езжайте, я сделаю всё, что смогу, есть у меня один хороший знакомый. Сейчас я съезжу в больницу, узнаю как Настя и займусь Владом.

– Спасибо тебе Дим, а я прости уж, подумала, не ты ли это? Решил от соперника избавиться, но теперь вижу, что ошибалась.

– Любви таким способом, вряд ли добьёшься, – усмехнулся Дима и попрощавшись, вышел.

Когда он приехал в больницу, Настю ещё не перевели в палату все родственники сидели в коридоре. Дима отвёл Никитина в сторону и рассказал о Владе.

– Значит это и есть тот афганец, который основал банк, я слышал от Смирнова об этом. Он хвастался как оставил в дураках этого парня,– задумчиво сказал Никитин,– я уверен, что и здесь без Молчанова не обошлось, на данный момент из учредителей остался он один, и объяснять народу, куда он дел их деньги пришлось бы тоже ему, поэтому ему очень удобно было повесить на этого парня всё, украл он, а я не виноват.

– Да-а, повезло мне с папочкой, с тех пор как я его узнал, мне постоянно хочется отправить его к праотцам, – признался Дима.

– Я тебя прекрасно понимаю, мне это хотелось на протяжении двадцати лет, – улыбнулся Никитин.

– А если предать огласке махинации Смирнова? – спросил Дима.

– Не думаю, что это правильно, Смирнов мёртв, а с мёртвых взятки гладки, доказательств нет, а Молчанов будет всё отрицать, зачем ему себя подставлять. А тут такой удобный случай, свалить всё на твоего Влада, как он только унёс такую огромную сумму? Один бы не смог, значит будут искать сообщников, могут выйти на тебя, и на Настю, ведь её наверняка видел кто-нибудь из соседей. А тут ещё огнестрел, скажут, что не поделили добычу. Это громкое дело и за счёт него, милиция будет пытаться повысить статус, который она в последнее время совсем потеряла. Я думаю, спасти, твоего друга шансов нет, а вот тебя и Настю, есть. Настю нужно забрать из больницы и перевезти в безопасное место, ко мне нельзя, к тебе тоже. А вот к Людмиле и Вере Ивановне можно, никто не знает, что они родственники. Приставить к ней опытную медсестру, а врач будет приезжать на дом.

– Да, нужно сделать именно так, – согласился Дима, – а я себе обеспечу алиби.

Они тут же переговорили с врачом, и тот нехотя согласился, недовольство быстро загладили внушительной пачкой крупных купюр и, посвятив женщин в подробности, начали готовиться к перевозке Насти. Она так ещё не пришла в себя, и когда Дима увидел её бледное, без единой кровинки лицо, ему ещё сильней захотелось убить Молчанова. Они осторожно погрузили носилки в джип Димы, взяли медсестру, все необходимые лекарства и капельницы и осторожно выехали за ворота.

Навстречу им попался милицейский «уазик», проследив за ним взглядом, Дима увидел, что он завернул к больнице.

– Вовремя мы свалили, – сказал Дима, сидящему рядом с ним Никитину, – ты был прав, сейчас они возьмутся за меня. Но мы с тобой, в это время сидели в «Трёх семёрках», сейчас я заскочу туда и предупрежу персонал. Это же был как раз тот день, когда Джафар похитил Настю, и мы её искали.

Они заехали в ресторан, и Дима позвонил администратору домой, в это время на месте был только обслуживающий персонал. Тот сказал, что сейчас же предупредит ту смену, какая работала в тот день. Затем они благополучно добрались до квартиры, в которой жили Вера Ивановна с Людой и Настю водворили на новое место. Люда побежала на кухню готовить еду, а Вера Ивановна прилегла отдохнуть.

– Дим, ну я поехал, сегодня встреча с поставщиком, нужно заключит контракт, ты можешь остаться, я справлюсь без тебя, – сказал Никитин и пошёл к Людмиле на кухню.

– Люда, я поеду мне нужно по делам, вечером я приеду, но сначала заеду домой, нужно рассказать новости Вике, – смущённо посмотрел он на неё.

– Да-да, – рассеянно кивнула Люда, – поезжай.

Он помялся ещё немного, не зная, что сказать и вышел. Дима и медсестра остались вдвоём возле Насти, медсестра углубилась в какой-то журнал, а Дима взял Настину руку и сидел, тихонько гладя её. Вдруг ему показалось, что ресницы её дрогнули, он обрадовался и позвал:

– Настя, ты слышишь меня, любимая?

– Да слышу, ты же мне спокойно и умереть не дашь, – на него глядела Настя, слабо улыбаясь, – ты не ранен?

– Нет, всё досталось тебе, – пошутил он, еле сдерживая слёзы.

– Я так боялась, что не успею, – прошептала она, – ты на меня не обижаешься, что я рассказала Молчанову, что он твой отец?