Ингрид Ельская - Амбивалентность. P.S - Я научу тебя любить

– Говоришь как батюшка в церкви, – я покосилась на него с подозрением.

– Еще пара таких нападений с твоей стороны, и начну читать заклинания на латыни. Я сам еле держусь, ты даже не представляешь как, – он щелкнул меня пальцем по кончику носа, – но нам осталось потерпеть всего какой-то месяц.

– А если родители не одобрят наш брак?

– Значит, придется тебя воровать, как в былые времена. Но вообще, тебе уже есть восемнадцать, и ты можешь сама принимать решение.

– Ругаться бы не хотелось все равно. – Я не любила ссоры и больше всего боялась, что мои отношения приведут к разногласиям в семье.

– Давай не будем о грустном, у нас вообще-то сегодня годовщина, – парень решил перевести тему.

– Точно, – вскочила я, – у нас же сегодня годовщина! – И с этими словами полезла в свой рюкзак, доставая из него подарок. – Это тебе, – после чего вручила Ильясу маленький мешочек.

– Что это? – спросил парень, но я только кивнула в сторону презента, не нарушая загадочного молчания.

Ильяс с любопытством развязал мешочек и достал из него серебряную подвеску в виде сердца.

– Она открывается, – пояснила я, прикусив губу, – это кулон, в который можно положить маленькую штучку, талисман, например. Или же фотографию. Я уже распечатала наше фото и вложила внутрь.

Парень раскрыл кулон и увидел там наш совместный снимок, а я продолжила:

– Я не стала выбирать цепочку, потому что ты только свой военный жетон носишь. Решила, что, если захочешь надеть мой подарок, то все равно прицепишь его на одну веревку с ним.

– Спасибо, – Ильяс нежно поцеловал меня и, точно следуя моим словам, закрепил подвеску на цепочке с жетоном, – я никогда его не сниму.

– Тебе нравится?

– Конечно, – заверил парень и полез в бардачок, – я тоже подготовил подарок. Только ты не смейся, хорошо?

Я подозрительно изогнула бровь и поинтересовалась:

– Надеюсь, это не вибратор, чтобы я наконец отстала от тебя со своими домогательствами?

– Нет, – закашлялся Ильяс, – это немного другое. Но я запомню твои пожелания.

С этими словами он протянул похожий мешочек и, когда я растерянно начала его развязывать, зашелся громким смехом:

– Я предполагал, что у дураков мысли сходятся. Но чтобы настолько…

Внутри обнаружился такой же кулон в виде сердца, только золотой. В отличие от меня, Ильяс подобрал к нему цепочку.

– Там фото, да? – догадалась я.

– Угадай какое, – хмыкнул парень и кивнул на кулон, предлагая его открыть.

Снимок оказался тем же самым.

– Это так мило, – прыснула я и надела подарок, – тоже никогда не буду снимать.

Наши с Ильясом вкусы часто совпадали. Мы настолько хорошо чувствовали друг друга, что даже одевались одинаково, хотя никак не сговаривались. Верили, что нас соединила судьба, и, казалось, ничто не могло разрушить нашу прочную связь. На тот момент я была еще слишком молода и наивна, чтобы допустить иную мысль. И слишком идеализировала наши отношения. Рассматривая кулон, я представить не могла, как круто скоро повернется моя жизнь.

Но в тот момент мою неопытную душу тревожила только ситуация с родителями. Пока что они считали Ильяса обычным приятелем, но все же нам предстояло открыться. Я боялась, что разразится скандал.

Погруженная в свои мысли, я не заметила, как Ильяс подвез меня до дома. Он припарковался у поворота и, одарив последним поцелуем, попрощался. Мы всегда так делали, чтобы нас не заметили. Но сегодня что-то пошло не по плану.

Когда я переступила порог дома, в коридоре меня встретил отец. Весь его вид говорил о недовольстве. Как и у мамы, которая, тоже задумчиво хмурясь, намывала на кухне посуду.

– Вы поругались, что ли? – спросила я.

– Поругались, – ответил за нее отец, заходя на кухню, – мы с твоей мамой не сошлись во мнении. Может, ты поможешь нам разобраться?

– В чем? – я села за стол и внимательно посмотрела на родителей.

Отец взял в руку большую кружку, из которой любил пить чай. Других не признавал: только эту, огромную, литровую, с изображением пончиков. Он постоянно жаловался, что, сколько бы чая ни наливал, все мало, и я решила исправить ситуацию. Подарила эту здоровенную посудину ему на день рождения.

– Мама считает, что ты можешь сама выбирать, с кем тебе встречаться и строить свою судьбу. Я же придерживаюсь мысли, что моя дочь не должна так близко общаться с парнями, которые не подходят ей по статусу, – папа пристально уставился на меня, гипнотизируя, как удав кролика.

– Не понимаю, – осторожно произнесла я, – к чему этот разговор?