Анна Шварц - Ненавижу тебя

– В соседнем, Никольская, – не сдержавшись, ржу я.

– Я тебя не бью только потому что у тебя на руках Ксюша, – шипит она, резко запуская мне руку в другой карман и рывком вытаскивая связку, – ты чертов извращенец. Тебя полапать некому?

– Много болтаешь. Открывай, – усмехаюсь я, – могла бы и спросить в каком кармане. Или как раз тебе охота было полапать старого друга?

– Заткнис-ссссь, – она пикает брелком сигнализации, и открывает дверь машины. Я загружаю туда пьяное глупое тело по имени Ксюша, подгибаю ей ноги, чтобы влезли, и закрываю дверь. Поворачиваюсь, и в этот момент в лицо мне летит связка ключей.

– Ты нормальная, Никольская?! – вырывается у меня рык, когда я едва успеваю поймать их. Настя громко фыркает, обнимая себя руками, – сядь в машину!

– Вот еще, Бергман. Надеюсь, мы больше не пересечемся. Ты же не оставишь свою сестру одну?

Ксюша, блин. Я действительно не могу оставить ее одну, как и не могу положить где-нибудь в отеле. Пусть лучше кто-нибудь донесет родителям, что их дочка сбежала со свадьбы веселиться, чем что она дрыхнет где-нибудь в номере, а возле нее торчит братец – сразу возникнут вопросы и подозрения.

– Не оставлю, – я сверлю ее взглядом, понимая, что все мои планы на нее пока обламываются. Хотя, какого черта? Я еще успею на сладкое, если Ксюша хоть немного продрыхнется, и я вызову врачей, чтобы ее привели в чувство. А потом вызвоню ее подружек. Окей, – и что стоишь тогда? Вали. Спасибо за помощь.

Она радостно улыбается.

– Хочу посмотреть на твою унылую рожу, когда ты будешь сматываться, Бергман. Тебя конкретно обломали со всем сегодня, да… – она смотрит на время, – как раз скоро мое такси подъедет.

Такси?! Нет уж, хренушки тебе.

Я хватаю ее за загривок, как нашкодившего котенка, и открываю дверь, запихивая Никольскую в машину под дикие визги, сотрясающие парковку отеля.

– БЕРГМАААН! Ты придурок!!! Пошел… ты…!!!

Захлопываю дверь, пока она барахтается, пытаясь вернуть себе горизонтальное положение, быстро обхожу машину и сажусь внутрь. Блокирую все двери и ехидно улыбаюсь этой фурии, которая нервно убирает волосы с раскрасневшегося лица.

– Поехали, Никольская. Будешь помогать приводить сестру старого друга в чувство, чтобы у него было не такое унылое…

В следующий момент эта самая фурия бросается на меня, как бешеная кошка, целясь ногтями в лицо.

Едва успеваю закрыться локтем, и она внезапно налетает на него. Издает жалобный писк и падает обратно на сиденье.

– Ау… – тихо стонет она, сгибаясь, и хватаясь за живот.

– Никольская, ты в адеквате, блин? Сильно ударилась? – я наклоняюсь к ней, тихо матерясь про себя и пытаясь прикинуть, насколько я ей сделал больно. Отстраняю ее руку и сам трогаю живот, – болит где-нибудь?

Она мотает головой, и лицо искажается в гримасе.

Черт. Я хотел ей устроить не сильно сладкую жизнь, но это как-то борщ. Я никогда и пальцем не трогал девушку… хотя, по факту она сама на меня налетела. Все равно жалко ее. Она будто совсем не изменилась с тех пор, и не выросла – такая же маленькая и хрупкая, как птичка. С каждым разом, когда я случайно к ней прикасаюсь, всплывают непрошенные и вроде бы уже забытые чувства из прошлого.

– Ты… козел, – шепчет она, разгибаясь со стоном, – ты мне ребра сломать мог, знаешь?

– Какого черта ты на меня прыгала?

– Нефиг было в машину пихать насильно… – она отбрасывает мою руку в сторону, – не трогай. Со мной все ок. Дверь открой, Элиас!

– Успокойся. Ты вопишь так, будто мы абсолютно незнакомы. Никольская, блин, ты можешь просто помочь, а?

Она усмехается, прожигая меня взглядом.

– Тебе?! После того, как ты нагло пытался меня соблазнить? Тьфу, – она машет рукой в мою сторону, – ты даже не пытался, о чем я? Просто решил, что я сама упаду в твои объятия. Элиас, из-за того, что ты стал богатым и красивым. Этого никогда не будет, Бергман. Знаешь ли, мир не крутится вокруг твоих кубиков на прессе и денег…

– Все сказала? – перебиваю холодно ее я, потому что она, блин, права. Права насчет того, что именно так я решил, но не насчет того, что мир не крутится вокруг красивого тела и денег. Офигеть как крутится.

– Почти все. Ехать с тобой я не собираюсь никуда.

– Я не смогу затащить Ксюшу домой, Никольская, без твоей помощи.

Она пожимает плечами.

– Постарайся. Уж явно не бросишь ее на улице спать.

Я прищуриваюсь в ответ.

– Да, Настя, я не из тех, кто бросает близких в трудной ситуации.

Я понимаю, что это не совсем нормально – так долго не отпускать раздражение, обиду и неприязнь к той девочке из прошлого за плохой поступок. Я бы мог уже сотни раз пережить, переварить и забыть, потому что прежний Я и настоящий Я – совершенно разные люди. Я больше не нуждаюсь во внимании, в друзьях или в женщинах – все это у меня есть, и жизнь с лихвой компенсировала мне за те годы. Однако, я справлялся со всеми этими неприятными чувствами сам. Без психологов и прочей чепухи, которую обычно советуют.