Наталья Баклина - Сделай мне ребёнка

Так Наталья Никитина пришла на телевидение. И ей настолько там понравилось, это оказалось настолько её занятием, что она занырнула туда с головой. Её сюжеты, на первых порах не очень техничные и отдающие самодеятельностью, получались в таком неожиданном ракурсе, с такой энергетикой, что цепляли и запоминались. Работалось ей легко и в кайф, и даже всякие уколы и бяки ее не очень цепляли. Уколы и бяки устраивали коллеги-старожилы, которых раздражала прыть новенькой, заметно выделявшейся на фоне молодёжного призыва.

Была на студии такая традиция, «разбор полетов» за неделю, когда по понедельникам все, включая инженеров и осветителей, собирались в большом съёмочном павильоне и слушали от дежурных критиков, что так и что не так было сделано на неделе. Вот на этих разборах Никитиной и доставалось. Веселова, очень опытная журналистка, разнесла её сюжеты, не объясняя причин. Плохо, мол, да и все тут. Не понравилось! Дуся, авторитетная режиссёрша, вдруг пускалась в пространные рассуждения, что некоторым начинающим журналистам не хватает мастерства и выпускать в эфир непрофессионалов – издевательство над зрителем. Федорчук то и дело осаживал прыткую «выскочку», а потом на всякий случай с ней не здоровался, заранее определив Никитину в свои врагини. Ведь он-то точно затаил бы злобу, скажи ему так! Даже Кеша, который сам ещё только пробивался в профи в журналистике и своей стремительной карьерой был обязан в большей мере репутации своих родителей – как же, сын ведущего радиожурналиста и телережиссера, это же такие гены! – взял за правило разбирать сюжеты Никитиной и ехидно комментировать слабые места.

Иногда Натке было обидно до слез. С чего такая критика? Что она им сделала плохого? Кому дорогу перебежала?

Иногда ей действительно начинало казаться, что она делает всё неправильно и не так. И если бы Нина не хвалила Наткины работы, даже переделывая вместе с ней закадровый текст и объясняя, как правильно выстраивать сюжет. А через три месяца Натка поехала в командировку в свой район, сама, с водителем и оператором, в автономное плавание на десять дней. И навезла оттуда столько материала, что сюжетами выстреливала больше месяца, да ещё и две передачи собрала. Критики притихли. А ещё через три месяца Степнова организовала для неё направление в московский институт повышения квалификации работников телевидения и радиовещания.

И вот накануне её последней московской сессии разразилась эта буря с Ненашевой, как возможным председателем ТРК «Северск». Ежу понятно, что эта себялюбивая дикторша начнет лезть в их телевидение всеми четырьмя лапами. И в три счета превратит его в «товарищеский» канал с мыльным сериалом «Дорогие мои и губернатор». Теленарод решил воспротивиться, написал коллективное письмо в Москву, в головную компанию и передал его по своим каналам.

И вот теперь кульминация истории. Раисе в телеэфире не быть, но и Степнову тоже вышвырнули. Вместо умницы-Нины балбес Кеша Прянишников, а вместо Ревнёва сомнительный Пузанов.

– О, Никитина, привет! Ты когда прилетела?

Натка оглянулась. Здоровалась Дина Дубинина.

– Динка, привет! Сегодня и прилетела. Зашла вот разведать, что здесь и как, завтра на работу выхожу. А здесь у вас вон, события… Не обошлось, значит. Расскажи хоть, что тут без меня было.

– Пошли, я покурю и расскажу.

Натка пошла, отметив, что хотя Степновой нет, правила её действуют. Сама курящая, Степнова в редакции курить не разрешала, и народ послушно бегал на улицу.

Дина Дубинина действительно могла рассказать всё, как есть. Она вместе с Кешей Прянишниковым делала и вела еженедельную аналитическую передачу «Курсив», так что была в курсе.

– В общем, весело ту было.

Дина затянулась так, что сразу треть тонкой сигаретки превратилась в серый столбик пепла, и стряхнула столбик в сторону, не глядя.

– Гудков примчался из Москвы через день, как Нина с Веселовой письмо отправили Собрал всех наших в павильоне – зверем глядит. Мол, вы, да против меня, да о чём вы думали, «пися в Москву письма про меня», да я вас! Веселова ему: «Иван Прокофьевич, мы лично против вас ничего не имеем, мы вас уважаем!», а он ей «И нечего мне тут лить саванну!»

– Это в смысле лить елей или петь осанну? – попыталась угадать Натка. Северский губернатор отличался редкостным косноязычием, и журналисты коллекционировали его перлы, всякий раз гадая, что он имел в виду.

– Да фиг его знает. Наверное, всё сразу. Поорал минут двадцать и заявил: хотите профессионала – вот вам профессионал. Пузанов. Вы его хорошо знаете.