Лина Манило - Враг моего мужа

– Расставь ноги.

Крымский приказывает, я слушаюсь, и происходящее больше похоже на безумие, но… в этом столько порочной страсти, тёмной и горькой на вкус, что остаётся только подчиниться.

– Покорная и гордая, сумасшедшая и расчётливая – слишком сложный коктейль для подосланной бабы, – проводит пальцами вдоль позвонков, вниз к пояснице, кружит вокруг левой ямки, потом касается правой. Спускается ещё ниже, оглаживает выемку меж ягодиц, не проникая глубже, и замирает на внутренней стороне бедра, практически у входа. – Снова течёшь. Если ты не врёшь мне, чем же Колюня так тебя разозлил?

– Он подонок, – выплёвываю. – Я его ненавижу.

– Коля всегда был дебилом, хоть и хитрый, зараза. Ему, наверное, не объяснили, что злая и обиженная баба – самый страшный враг. Особенно, если она такая красивая.

Усмехается, глядя прямо мне в глаза. Снова облизывает губы, а я вторю этому движению, и взгляд Крымского туманится животным голодом. Артуру нужно сделать усилие – отчётливо вижу, – чтобы отойти от меня хотя бы на шаг.

– Одевайся, – бросает короткое и запускает руку в светлые волосы на затылке. Ерошит их, сканируя меня вновь заледеневшим взглядом.

Киваю, а Крымский идёт к двери, но в последний момент останавливается:

– К тебе придёт дядя Ваня, отведёт ко мне. Будь готова, поговорим.

И выходит, а я понимаю, что ничего не понимаю. Колени дрожат, ноги ватные, а перед глазами туман клубится. Господи, дай мне сил всё это выдержать и не рухнуть на ещё более глубокое дно.

Я не имею права к кому-то привязываться – я здесь не для этого.

В свёртке оказывается летнее платье в синюю полоску и лёгкие мокасины. И ничего больше. Никакого белья, ни чулок, ни других атрибутов возможных сексуальных игрищ: простая одежда, практичная и удобная. И это наводит на мысль, что Крымский действительно готов меня выслушать.

Вот только интересно, кто помогал ему с выбором одежды. Кто этот человек? Он сам? Не знаю и знать не хочу.

Отрываю бирки, быстро одеваюсь и спустя несколько минут уже готова к выходу. И, словно за мной всё это время наблюдали, практически сразу, как я расправляю последнюю складку на юбке чуть ниже колен, в дверь стучат.

Значит, не Крымский – тот себя любезностями не утруждает: когда хочет приходит, когда ему нужно уходит.

– Войдите! – кричу, а ладони почему-то потеют. Потираю их друг о друга и от нетерпения едва не пританцовываю на месте.

– Готова, Злата? – улыбается дядя Ваня, а мне становится немного легче. – Тебе идёт платье.

– Оу, спасибо большое. Оно… удобнее моего.

– И в этом месте – то, что нужно.

Да, мне определённо нравится этот мужчина. Дядя Ваня кажется добрым – то ли из-за возраста видится таким, то ли приятной улыбки, от которой кожа на лице складывается в морщинки. Ко мне давно уже никто не проявлял тёплых чувств, и даже Крымский демонстрирует мне что угодно, только не светлое и ласковое.

Я иду к двери, а руки приходится сцепить в замок перед собой, чтобы так сильно не дрожали. Но рядом с дядей Ваней я не чувствую себя ни узницей, ни пленницей. Мы просто идём рядом, и даже если не разговариваем, будто бы общаемся.

Мне хочется спросить у дяди Вани, чего ждать впереди, но вряд ли мне ответят. Крымский обещал выслушать, он сдержит своё слово – то немногое, во что я ещё верю. А дальше пусть хоть убивает.

Вдоль нескольких строений, похожих на домик, в котором меня поселили, мимо высокого забора и небольшого яблочного сада, налево.

– Это дом Артура, – объясняет дядя Ваня, а я рассматриваю домик, едва намного больше моего.

Светло-бежевые стены, тёмно-коричневая остроконечная крыша, несколько окон в простых белых рамах – самый обычный дом, как у многих и многих в этой жизни. Я слышала, что Крымский далеко не беден, но всё-таки как сильно он отличается от Коли с диким стремлением того к помпезной роскоши.

– Проходи, Артур тебя ждёт, – дядя Ваня касается моего плеча в немой поддержке и уходит, лишь разок оглянувшись на прощание.

Нервно вздохнув, я берусь за прохладную ручку двери, тяну на себя и через секунду делаю шаг в прихожую, а Крымский стоит в дверном проёме комнаты напротив и держит в руках стакан, наполненный жидкостью чайного цвета. Встряхивает рукой, и кусочки льда бьются о стенки, и тишину нарушает мелодичный звук.

Злата.

Артур делает большой глоток и плавным жестом отталкивается от дверного косяка. Кивком указывает на комнату и, не говоря ни слова, скрывается в ней.