Анастасия Шерр - Заур 2. Заберу тебя себе

Его благородство не радует, напротив, раздражает.

– Где же ты раньше был, такой замечательный? – язвлю, швыряя свой кардиган в сумку. – Где же ты был, принц, блядь, паршивый, когда я… – он затыкает мне рот ладонью, грубо и резко. Качает головой.

– Не ругайся. Я не хочу слышать такие слова от тебя.

Уворачиваюсь, толкаю его.

– О, да ты у нас моралист! Так, может, тогда найдёшь себе нормальную бабу, а не шалаву с довеском?

Заур замахивается на меня, но, поймав мой растерянный взгляд, руку всё же опускает.

– Не смей произносить это. Больше никогда. Всё, что было в прошлом, там и останется. Пойдём, пора валить отсюда.

Я всё-таки простыла. И слегла с гриппом на несколько дней. Лишь урывками видела склонившегося надо мной Омаева. Его обеспокоенное лицо и как что-то спрашивает, прикладывая ко лбу свою прохладную ладонь. Странно, но мне всегда казалось, что он очень горячий. Наверное, это у меня жар.

Я не слышала, о чём он говорит, из-за болезненной пульсации в висках и шума в ушах, но отчётливо улавливала интонацию и преглупо улыбалась. Он переживал, боялся за меня. Пичкал какими-то лекарствами с упорством чокнутого доктора, вытирал мне лоб влажным полотенцем и целовал. Как же он целовал. Даже в бреду и лихорадке я чувствовала его помешательство. И хотела его до одурения. Но когда он раздевался и ложился рядом, я начинала звать дочь. И так изо дня в день, из ночи в ночь. А он терпел и продолжал ухаживать за мной.

Спустя неделю я более-менее пришла в себя. Температура спала, и дышать стало легче. На тумбочке увидела целую гору лекарств, витаминов и какого-то питья, а рядом, лицом в подушку, спал Заур, прямо в одежде и поверх одеяла, в которое укутал меня до самых ушей. И это выглядело так до одурения мило, что я не сдержала улыбку.

– Эй, злой и страшный похититель? Просыпайся, – коснулась его щеки, а Омаев вздрогнул и тут же из-под подушки выхватил пистолет. Бросив взгляд на меня, убрал его обратно и сел на постели.

– Ты как?

– Да я-то нормально, а вот ты хреново выглядишь, – резюмировала с усмешкой. Он, и правда, исхудал за последние дни, заметно осунулся, и кожа стала бледной. Да и нервный до ужаса.

– За выражениями следи, что за привычка, – поморщился он. А мне даже это его чистоплюйство дурацкое полюбилось. Надо же было так вляпаться.

– А ты заставь меня замолчать, – улыбнулась, наблюдая, как он поднимается, сонно потирает лицо.

– Вижу, отошла, – бросил на меня оценивающий взгляд и ладонь ко лбу приложил.

– Отошла. И очень голодна. Прям слона бы захре… – поймала его строгий взгляд, хохотнула. – Съела бы.

– Сейчас закажу тебе слона. Только давай сначала соберёмся. Пора нам.

Опять пора. Когда же это закончится, блин? Улыбка тут же испарилась, и настроение мгновенно улетучилось. Мне уже начинало казаться, что я всю жизнь так проведу в бегах.

– Сколько ещё? – спрашиваю без особой надежды.

– Пару недель потерпи, – смотрит на меня упрямо, даже не думает ведь, идиот, назад сдавать. Ну хоть бы попытался спасти наши шкуры. Нет, он будет стоять на своём до последнего. Неотступно, напористо будет лезть на рожон и меня за собой потащит. Вот же безбашенный.

Проходит неделя, за ней ещё одна. Я почти привыкла к кочевническому образу жизни, поэтому, когда вижу, куда мы приехали, не сразу нахожусь, что сказать.

– Ну, как? – Заур ждёт моей реакции, а я медленно оглядываю элитные новостройки в самом престижном районе города, цветущие клумбы и охранников, разгуливающих с рациями у парковки.

– А как должно быть? – интересуюсь настороженно.

– Район нравится или нет? – вижу, как сдерживает улыбку, пытаясь сохранить свою извечно серьёзную физиономию, и начинаю понимать, что он не шутит.

– Ты серьёзно? А как же конспирация? Как-то это слишком нагло – поселиться в самом центре, да в такой роскоши.

– Но ты ведь этого хотела? Нормальной жизни? Я квартиру нам снял. Вон там, – указывает на самый верх рельефного красивого небоскрёба, а я задираю голову, чтобы проследить за его взглядом. – Отсюда не видно, но на лифте доберемся быстро, – смеётся, уже не сдерживаясь. – Хотя, думаю, ты и без лифта туда долетишь, если узнаешь, кто тебя там ждёт.

Я на Омаева взгляд перевожу, головой качаю.

– Ты шутишь?

– Я не могу больше видеть, как ты без неё мучаешься. И я обещал. Сейчас вроде всё поутихло, так что…

Я бросаюсь ему на шею, крепко обнимаю и визжу, как сумасшедшая. На нас оглядываются проходящие мимо степенные дамочки с собачками, но нам плевать. Омаев, отпрянув назад и заглянув мне в глаза, улыбается и на губы мои набрасывается. Целуемся, словно сумасшедшие, и весь мир перестаёт существовать.