Маргарита Борисова - Крестики-нолики втроем

Внезапно коридор заполнился каким-то странным топотом, и через мгновение тяжелая входная дверь цеха распахнулась, впуская в помещение целую толпу мужчин в черной форме, берцах и масках, скрывающих лица. Кто-то из женщин, работающих на машинке, испуганно вскрикнул, а я от неожиданности выронила иглу из рук.

– Всем лежать! На пол! Руки за спину, – послышался глухой мужской басистый голос, и я на ватных ногах поднялась со своего места:

– Что происхо…, – не успела я договорить, как тяжёлая рука одного из ОМОНовцев, резко и грубо надавив на плечи, бесцеремонно уложила меня лицом в холодный бетонный пол, сведя обе руки за спиной и обездвижив коленом. Увесистая рука в черной трикотажной перчатке придавила мою шею, не давая даже поднять голову и осмотреться. Я не могла даже вдохнуть – то ли за-за рук здоровенного бойца ОМОНа, без особых усилий удерживающих меня на месте, то ли от сковавшего мое тело панического страха. Оглушительную тишину, воцарившуюся в помещении, нарушали только периодические перепуганные всхлипы одной из швей.

Не поднимая головы, я услышала стук туфель, медленно прошагавших по бетонному полу в центр зала. Наконец низкий мужской голос громогласно спросил:

– Меньшикова Алиса Борисовна кто?

– Это я, – сдавленно ответила я снизу.

– Зачитаю протокол прокурора о задержании Меньшиковой Алисы Борисовны по подозрению в совершении преступления, предусмотренного частью четвертой статьи сто пятьдесят девятой «Мошенничество» Уголовного Кодекса Российской Федерации…, – слова оперуполномоченного, которые он скороговоркой зачитывал с бумаги, я могла расслышать с большим трудом, оглушенная собственным бешеным сердцебиением, грохочущим где-то между позвоночником и бетонным полом. Опер говорил и говорил, пока я пыталась осознать, что вообще происходит. Это, наверняка, какая-то дурацкая ошибка, за которую вся эта резвая компашка еще извиняться будет, ведь ничем, кроме пошива верхней одежды, моя фабрика никогда не занималась – я это точно знаю.

– Сейчас вы с нами проследуете в Следственный комитет, – пояснил опер, лица которого я так до сих пор и не видела, и через мгновение я почувствовала, как на моих тонких запястьях застегнулись холодные металлические наручники, больно сжав косточки в основании кистей. Ловким движением подняв меня на ноги, которые от стресса ни в какую не хотели слушаться, огромный боец ОМОНа повел меня на выход. Я попыталась обернуться, чтобы удостовериться, что моих сотрудниц отпустили, но он жестко дёрнул меня вперед, подталкивая к дверям.

– Вы могли бы меня отпустить? Я пойду сама, – раздражённо спросила я, глянув снизу вверх на лицо своего сопровождающего, скрытое черной маской, но он лишь усмехнулся и тихим баритоном приказал:

– Быстро в машину. Молча.

Меня грубо усадили на сидение черного микроавтобуса между двух широкоплечих полицейских. Запястья за спиной больно саднило, и я снова попробовала заговорить с бойцами:

– Снимите наручники, пожалуйста. Я, правда, не сбегу и не буду кидаться в драку.

Они молча переглянулись и улыбнулись, судя по морщинкам, возникшим вокруг глаз. Не удивительно, что мои обещания показались им смешными – я как минимум вдвое меньше и тоньше каждого из присутствующих в этом микроавтобусе. От парня слева пахнуло приятным парфюмом, и это было так по-человечески, что я невольно задумалась: для них это ведь такая же обычная, рутинная работа, как и у всех. Просто кто-то на работе учит детей, кто-то лечит, кто-то шьёт пальто, а они – калечат (в пределах нормы) провинившихся и надевают железные наручники на тонкие женские, в том числе, запястья. Если бы ни унизительный контекст произошедшей ситуации, прокатиться в тесной компании таких здоровых и пышущих силой мужчин мне бы показалось даже немного волнующим приключением.

Через тридцать бесконечных минут в полной тишине микроавтобус остановился около входа в здание Следственного комитета. Не особо аккуратно вытянув из машины, меня повели через просторный холл, огороженный решеткой, по лестнице на второй этаж. То и дело неуклюже поскальзываясь на мраморном полу, я еле поспевала за своим двухметровым сопровождающим, который и не думал сбавить шаг ради меня. Коротко постучав, боец открыл дверь просторного кабинета и провел меня внутрь. Усадив на стул, стоящий почти посередине, он сказал следователю с явно читаемой по интонации улыбкой:

– Товарищ подполковник, Меньшикова по 159-ой прибыла, – и бесшумно вышел из кабинета, оставив меня наедине со следователем, сидящим за массивным столом. Мужчина, одетый в синюю форму с двумя большими звездами на каждом плече, пронзительным голубым взглядом осмотрел меня с ног до головы, и мне захотелось поежиться – то ли от смущения, то ли от холода – ледяной поток кондиционера, висящего под потолком, был направлен прямо на меня.