Он вспомнил как наблюдал за Гвен, когда она перекинула нога на ногу в его Camaro, проводя блеском по губам, глядя в зеркальце на козырьке от солнца и бормоча: «Мне кажется, годовщина Мередит с моим отцом нравится мне все больше и больше, чем им самим». Хок поддразнил ее в ответ: «Это дает тебе повод надеть дорогую обувь?» Гвен повернула к нему голову, он почувствовал, как ее взгляд, словно ударил его по лицу. «Нет, потому что это тоже наша годовщина, потому что именно в этот день, ты сказал мне, что любишь меня, и даже несмотря на многое другое прекрасное, что ты подарил и дал мне за все эти годы, этот день самый лучший день в моей жизни, Кейб «Хок» Дельгадо». Хоку пришлось остановить машину, чтобы поцеловать ее, и это означало, что ей снова пришлось накладывать блеск для губ.
Он жил в кошмарах восемь лет, спрятавшись от всего мира, отказавшись от чувств, кроме боли, но ему стоило только дойти до чертового ресторана, в окне которого он увидел женщину своей мечты, на которой было сексуальное, маленькое черное платье, и она так самозабвенно смеялась. Потом полтора года он трахал ее. Полтора года. Каждую ночь он оставлял ее одну, говоря себе, что он никогда больше к ней не вернется, но наступала ночь, и он ничего не мог с собой поделать, он проигрывал битву с самим собой, ему необходимо было попробовать ее снова, прикоснуться к ней, услышать ее мягкий, сладкий голос шепчущий: «Малыш», почувствовать, как ее ноги крепко обвивают его талию, как она кончала под ним, чувствовать, как следила за ним взглядом, пока он одевался, борясь с собой, чтобы не запрыгнуть обратно к ней в постель, сжать в своих объятиях и увидеть как зарождается новый день, и солнечные лучи будут освещать ее спящее лицо.
Она была в его руках, но он не знал, что он поселился в ее сердце, и отрицал сам себе, что она слишком глубоко добралась до него за эти полтора года, черт побери.
Он никогда не вернется к прошлому, и сейчас он точно знал, что он тогда упустил и не готов был теперь, черт побери, ничего терять.
— Мистер Дельгадо? — услышал он и открыл глаза, врач зашел в комнату.
Все, кроме Трейси и Эльвиры встали. Трейси не встала, потому что она обнимала спящего Эшера, Эльвира, потому что держала спящего Бруно.
Хок не двинулся с места, пока доктор Хантер подходил к нему, он не сделал ни единого движения, даже видев улыбку на его лице.
— С вашей женой все хорошо, — заявил доктор Хантер, остановившись в полуметре от Хока, — также и с вашей девочкой.
— Девочкой? — услышал свой вопрос Хок, как бы со стороны, его мать заплакала, потом все начали всхлипывать, поздравлять, атмосфера в комнате разрядилась.
Он продолжал пялиться во все глаза на врача, потребовав:
— Я хочу увидеть свою жену.
— Конечно, — кивнул доктор. — Она спит, — но Хок не остановился.
— Я хочу увидеть свою жену.
Доктор Хантер снова кивнул.
— Следуйте за мной.
Хок взглянул на своих спящих сыновей, больше ни на кого в этой комнате, и последовал за врачом.
* * *
Он увидел, как ее глаза открылись.
Она с просонья в замешательстве пару секунд смотрела перед собой, он протянул руку и сжал ее пальцы, она повернула к нему голову.
— Кейб, малыш, — прошептала она.
Он ощутил ее слова, словно физические ее прикосновения.
Потом он почувствовал, как сжала его пальцы в ответ, а он заскользил пальцем вверх к ее обручальному кольцу.
Он закрыл глаза.
Слава тебе Господи. Спасибо, за все, мать твою, Спасибо, Господи.
Хок открыл глаза.
— Мы назовем ее Женевьева.
Он посмотрел на Гвен, у нее округлились глаза.
— Женевьева? — прошептала она.
— Да, — шепотом ответил он.
Она внимательно посмотрела на него. Потом шепотом заявила:
— Виви. [8] Гвен имеет ввиду сокращенное от Женевьевы
— Не столь важно, — пробормотал Хок.
Гвен улыбнулась и увидев его улыбку, его рука автоматически сжала ее.
Спасибо Господи.
— Больше никаких детей, — провозгласил он.
— Хорошо, — тихо согласилась она.
Он встал со стула, наклонился, приблизив свое лицо к ней.
И признался, наверное, впервые в жизни:
— Ты до смерти меня напугала, Душистый горошек.
Ее взгляд потеплел, выражение лица стало более расслабленным и спокойным. Он опять смог ее удивить, она нравилась ему такая.
Черт, но так любил этот ее взгляд, когда она смотрела на него такими газами, и ему казалось, что любил он ее только еще больше, и неважно сколько ему приходилось приложить усилий, чтобы заработать этот взгляд.
Читать дальше