Александра Салиева - Цвет греха - Алый

– Твои губы. Само совершенство, – шепчет он, склонившись опасно близко. – Я почти представил себе, как шикарно они будут смотреться на моем члене, пока ты будешь стоять передо мной на коленях, глядя на меня снизу-вверх.

Звучит жутко пошло и грязно. Ничего более непристойного я в жизни не слышала по отношению к себе. Я совершенно точно должна оскорбиться, заявить о том, что ничего подобного не будет и быть не может, если только в его мечтах. Но на деле это каким-то непостижимым образом будоражит воображение намного хлеще всего остального, и даже хуже – заставляет тоже представлять.

Почти…

О чём я только думаю?!

Минутное помешательство я всё-таки перебарываю. Кровь, расползающаяся здоровенным пятном по бинтовой повязке – очень хороший катализатор. На неё и смотрю. Забываю остальное.

– Кровь. Опять пошла. Я позову врача, – оправдываю собственное бегство.

На этот раз меня никто не держит. Да и сомневаюсь, что удержал бы, даже если бы захотел. Отдёргиваю руку, отпрыгиваю назад, будто ошпаренная, и отворачиваюсь, так что не вижу его реакции на такую мою трусость. Да и не хочу ничего об этом знать. Поспешно сваливаю.

– Где моя одежда? – доносится в спину.

– Вот сейчас и узнаю!

Да, всё-таки сбегаю. Возвращаться не планирую. Жаль, осознаю уже после того, как приходит медсестра с одеждой и Имаи-сан, что забываю свой телефон там, около хирургического стола. Потом же ничего не остаётся, как от безнадёги бесцельно подпирать собой одну из стен коридора, вслушиваясь в доносящееся из-за двери ворчание хирурга о том, как разошлись швы из-за того, что кое-кто слишком нетерпеливый, ему ещё лежать, да лежать. Ничего подобного, к слову, незнакомец не планировал и не собирается. К тому моменту, когда мне разрешено опять войти, он успевает натянуть штаны и застёгивает испорченную багровыми пятнами рубашку. Его самого, похоже, этот факт нисколько не смущает. Пиджак прикрывает запёкшуюся кровь, а сам мужчина сосредоточен больше на том, что происходит в его телефоне. Мой телефон, тем временем, всё ещё валяется на полу, чуть подальше, позади него самого. И вот совсем не об этом мне стоит думать, но память навязчиво подсовывает сказанное им совсем недавно, пока воображение рисует грядущий момент, где мне в самом деле придётся наклониться и опуститься ниже, практически реально встать перед незнакомцем на колени.

Пресвятое дерьмо!

Ну, за что мне всё это?!

– Мой телефон. Упал, – поясняю, обречённо вздыхая, в надежде, что он сперва пододвинется.

Бездонно синий взор плавно смещается от экрана своего телефона ко мне. Будто сканирует, пристально разглядывая, разбирая на части, совсем не спешит что-либо менять.

– Если упал, подними, – предлагает мужчина.

И да, млин, никуда не отходит!

Самым бессовестным образом ждёт, похоже, то самое, о чём я в невыразимых муках думаю всё это время.

Хорошо, я не особо гордая.

Правда, именно с таким видом я всё-таки нагибаюсь, останавливаясь чуть сбоку от того, кому, определённо, кажется очень забавным и заманчивым сворачивать мне кровь.

Дважды хорошо, что на этот раз он никак не комментирует!

И даже по-джентльменски галантно открывает и придерживает для меня дверь, перед тем, как выходим.

Дальше…

Наверное, надо попрощаться.

Или предложить его подвезти?

Нет, пусть сам добирается.

А с меня хватит!

Напомогалась…

К тому же, со способом добираться куда ему там нужно, никаких проблем у незнакомца нет. Едва мы оказываемся на улице, я натыкаюсь на два здоровенных джипа, похожих на тот, из которого я забрала мужчину, находящегося у меня за спиной. Останавливаюсь как вкопанная. Ноги дальше идти не хотят. Нельзя не заметить и не обратить внимания ни на сами тачки, ни на двоих индивидуумов, которые рядом с ними.

– Салют, Эва, – здоровается тот, что самый высокий.

Блондин, хранящий лукавую усмешку на губах, разглядывает меня с не меньшим интересом, нежели другой, рядом с ним. Небольшая щетина на скулах и всклокоченные волосы придают ему налёт неряшливости. Но это впечатление обманчиво. Его идеально выглаженный костюм в светлых тонах стоит целое состояние. Я слишком хорошо знаю таких, как он, чтобы верить в ложное представление о том, каким неаккуратным может быть этот человек. Меня вводит в ступор не столько само его обращение, сколько моё названное имя. И не просто знает. Совсем не скрывает. Наоборот, намеренно обозначает этот факт. Я нахожу этому тысячу оправданий. Ни одно не спасает. Ни одно, кроме: