Оксана Гринберга - Провинциалка, или Брачный Контракт

Поблагодарив, я попросила передать тете, что ни в коем случае не опоздаю – у меня оставалось достаточно времени для того, чтобы выдержать экзекуцию с прической, во время которой я размышляла, как именно меня будут представлять гостям.

Соизволят ли признать меня Ратфорт или же окрестят «какой-то там племянницей из Лоншира»?

Оказалось, зря я переживала – представлять меня гостям никто не собирался. Вряд ли служанка допустила столь досадную ошибку, перепутав время. Скорее всего, она действовала по распоряжению тетушки, решившей, что нет неугодной племянницы – нет проблем.

К тем самым восьми часам гости уже собрались, а я в своей «голубятне» под крышей, с окнами, из которых были видны позолоченный шпиль Ратуши, далекие очертания королевского дворца и вздымающиеся над столичными храмами знаки Треугольника, конечно же, ничего об этом не знала.

Признаюсь, поняв, что прием давно начался, я сперва немного растерялась, размышляя, как такое могло получиться. Затем прошлась по длинным коридорам особняка, прислушиваясь к оживленным разговорам, смеху и звону бокалов, и… все встало на свои места.

По большому счету, я нисколько не была в обиде на тетушку. Она не должна меня любить, чем, собственно говоря, и занималась.

Не любила, всячески мне это демонстрируя.

Дядя же как начал с портвейна в обед, так старательно поддерживал взятый темп, поэтому к вечеру был краснолиц и оживлен. Я заметила его в вестибюле – он активно жестикулировал, разговаривая с такими же краснолицыми мужчинами. Рассказывал им шутки, над которыми сам громогласно смеялся.

Вокруг них коршунами вились лакеи, предлагая закуски и новые рюмки тем, кто свои осушил.

Завидев меня, дядя и глазом не повел. Либо не вспомнил, кто я такая, либо решил, что я не стою его внимания и уж тем более представления гостям.

Вот и я, немного подумав, решила, что и мне… гм… не стоит брать произошедшее в голову. Вместо этого пройтись по дому и показаться гостям, чтобы, если на этом приеме присутствует невидимое око Воллесов, оно непременно меня заметило.

Затем побыть еще немного, постаравшись слиться с мебелью, после чего пожаловаться самой себе или кому-нибудь из слуг на плохое самочувствие и уйти.

Впрочем, можно и не жаловаться. Свидетели моего ухода вряд ли понадобятся – Доротее Ратфорт нет до меня никакого дела.

Но мой план слиться с мебелью, к сожалению, провалился.

Пробираясь в большую гостиную, по дороге я сперва наткнулась на дядю, а потом и на тетушку, окруженную тремя дамами такого же возраста. Одеты ее гостьи были в роскошные бальные платья и увешаны таким количеством драгоценностей, словно на них был золотой запас небольшой африканской страны.

Доротея Ратфорт, встретившись со мной взглядом, сперва отвернулась, сделав вид, что она знать не знает, кто я такая и почему брожу по ее дому. Но дамы все же меня заприметили. Уставились вопросительно, а одна из них, обмахиваясь веером, поинтересовалась у тети, кто это милая юная леди.

И Доротее Ратфорт ничего не оставалось, как только меня подозвать, а мне подойти. Приблизившись, я изобразила короткий поклон.

– Это племянница Катбера, – заявила тетя холодно. – Дочь его умершего брата. Приехала из Лоншира, и мы решили приютить несчастную сиротку в нашем доме. Моя Эмма оказалась настолько великодушна, что даже подарила ей пару своих платьев.

Дамы заохали, принявшись расхваливать доброту хозяев, особенно великодушие Эммы.

Только вот мне нисколько не пришлись по душе их сочувствующие, но в то же время пренебрежительные взгляды.

– Спасибо вам, милая тетушка! – отозвалась я с фальшивым энтузиазмом. – И дорогой кузине Эмме тоже большое спасибо за то, что мне не пришлось ходить в рванье и обносках, как делают все поголовно в Лоншире.

Собиралась было сложить пальцы в знак Треугольника, чтобы благословить тетушку за ее… гм… доброту, но потом решила, что пастор Паввитс не одобрил бы такого пренебрежительного отношения к своей вере.

Тетушкины подруги, явно почувствовав фальшь в моем тоне, смерили меня недоуменными взглядами. Но в их глазах все равно читался приговор – так и есть, говорящая сиротка из Лоншира, ни убавить, ни прибавить!..

– Рада вас видеть, милые леди! – заявила им, постаравшись усилить в голосе лонширский акцент. Кажется, у меня такого не было, но я слышала, как говорили на ярмарках и на улицах Торки. – Если бы не моя дорогая тетушка Доротея и не приглашение от дяди, я бы так и просидела сиднем в своем доме. Да-да, в том самом рванье, в котором мы все там ходим! Выезжала бы только на ярмарку в Торки, где самое большое развлечение – забой свиней. О, вы когда-нибудь видели это забавное зрелище?! Так увлекательно, так много крови!.. Она буквально бьет фонтанами во все стороны!..