Юлия Яцкевич - Берлинская кровь

– Господин Август, с вами хочет поговорить ваша сестра. Возьмите трубку.

– А я не хочу с ней говорить, – он говорил нервно и без какого-либо желания.

– Август, немедленно возьми трубку!

Он не посмел ослушаться матери, поэтому, закатив глаза, всё же взял ее.

– Да, – холодным и грубым голосом поприветствовал он сестру.

– Ооо, ну почему ты так говоришь своей любимой старшей сестре? Мы столько не виделись, я приеду на похороны отца! – радостным голосом сообщила она, как будто ей действительно было дело.

– Да, очень рад твоим планам, только не понимаю, зачем мне эта информация? —Август хотел поскорее закончить этот бесконечный, как ему казалось, разговор.

– После официальной церемонии мы будем решать вопрос о разделе имущества.

– По твоей инициативе? Слушай, Мия, у тебя богатый муж. Неужели тебе еще что-то нужно от нас? Я думал, что ты никогда больше не переступишь порог этого дома. Он не может обеспечить твою жизнь?

– Нет, дело не в этом. Я собралась развестись с ним и думала снова пожить у вас, а тут так славно подвернулась смерть отца. Он всегда слишком сильно обо всем волновался, вот и получил. Я буду наследницей, и весь бизнес достанется мне. Или ты думал, что я не стану на него претендовать? Слышишь? Даже не думай претендовать на него! От тебя все равно никакого толку. Ты всегда был, есть и будешь вторым! Понял?! – под конец она сорвалась на крик.

– Я и не думал, что будет как-то иначе. Однако, моя дорогая сестра, я уже давно не маленький мальчик, поэтому подавись своим бизнесом, он все равно весь сгниет! После смерти отца я лучше уеду отсюда, чем буду жить с тобой и матерью под одной крышей! – с этими словами Август положил трубку.

Нет, он сын семьи Шольц. И терпеть к себе неподобающее отношение он точно не станет. Он не мог позволить, чтобы над ним изгалялись. Ничего хорошего в этом доме больше ждать не стоит. Он прогнил насквозь и в нем стало холодно. Видя из окна, как подъезжает машина, чтобы забрать тело отца, он отшатнулся, чтобы лишний раз не видеть этого. Мать тоже желала его смерти, он знал это. Знал, что между ней и отцом не было никакой любви, а их брак был построен только на выгоде. Мать была из знатной семьи, однако дедушка после своей смерти в раннем возрасте не оставил им с бабушкой ничего, кроме кучи долгов и громкого имени. Им они с бабушкой и воспользовались. Они использовали отца, который был по уши влюблен в мать, и пользовались им до его смерти. С этими мыслями он так и лег спать на диване в чем был.

На следующее утро Август проснулся от хлопка двери.

– Ты снова спишь?! Скоро приедет сестра, ты должен ее встретить. И, пожалуйста, не нужно показывать ей свой характер.

– О, да кто ей его показывал, так, напомнил, что я тоже в этом доме есть. Хотя с приходом сестры я, наверное, снова стану для тебя пустым местом. Как обычно и как всегда.

– Август, не смей так говорить! Ты был желанием отца, но не моим. Поэтому мне совершенно все равно, что будет с тобой, когда Мия отсудит у тебя все имущество.

– Ну, я…

– А хотя, это абсолютно не важно. Мне все равно. Живи хоть на улице, главное, чтобы подальше от нас.

– Тогда зачем ты сюда пришла? Я не хочу ее видеть. Единственный человек, который держал меня тут и был ко мне добр, умер. Теперь вы обе меня выгоните. Я не хочу видеть ни тебя, ни ее. Никого из вас. Прямо сейчас – нет. Встретимся в суде, – на этом Август бесцеремонно вывел ее за пределы своей комнаты и захлопнул дверь.

Ему было плохо. Он потерял человека, который действительно его любил. И теперь вынужден сидеть и наблюдать, как эти вампиры будут пить его кровь. Ну уж нет. Август снял одежду и лег спать, ему нужно было хотя бы ненадолго выйти из этой реальности.

Декабрь 1932

Со дня смерти отца прошло около полугода, и за это время он много потрепал себе нервов. Вслед за отцом, в октябре тридцать второго года, умерла и мать. Ее смерть стала для Августа каким-то облегчением, если можно так назвать. Походив недолгое время по судам и поняв, что он проиграет все, он отступился. Мия, которая до этого только и делала, что пряталась за матерью, теперь осталась совсем одна. Она ничего из себя не представляла. И поняв, что в их родном доме делать больше нечего, он уехал оттуда холодным ноябрьским вечером. Он ничего не стал говорить. Он не стал больше воевать, так как понял, что это бесполезно. Ему нечего было больше делать в этом доме. Если уж она так хочет его, то пусть забирает. Он остановился у своего знакомого, с которым они сошлись в последнее время. Он, как и Йенс, вступил в СС, и Рудольф – так звали его друга – все хвалился по вечерам, что скоро они победят, и Германия будет принадлежать им. Август, слушая это всё, даже был рад, что больше не имеет отношения к богатству своей семьи. Он понимал, что Мии все равно придётся отдать дом Третьему рейху – так сейчас стали называть Германию многие ее жители. Однако для Августа это была все та же страна, что и десять лет назад.