Юлия Яцкевич: Осень

Три минуты

Последнее время она выпадает из реальности ненадолго, однако и этого хватает, чтобы понять, что в реальность она возвращаться не хочет. Тут все так серо и уныло, а в мире, где Маргарита, все так прекрасно и черно. Да, она любит черный, в мире, где она хочет быть, ветра дуют со всей своей силой и мощью и выдувают из неё все горести и заблуждения, все иллюзии, которые приходят в ее голову, когда она сидит на стуле в полдень, в четверг. Они выдувают, правда, и всю надежду на всё хорошее. Но голову хорошо проветривают, так что не остаётся ничего, абсолютно ничего, кроме притяжения, тучи, смотрящие на неё свысока, так и манят к себе и давят своим величием, и осень, которая ждет где-то за углом с ножом. Она сидит где-то на окраине горы или холма и смотрит вдаль, у нее есть стол и стул. Маргарита в пальто, таком черном, но теплом, сидит и пишет свою новую книгу, излагает свои мысли. И думает: как же здесь хорошо, девушка смотрит вниз на море, которое бушует под ней и становится спокойнее от этого. Море, оно лечит, рядом с ним кажется, что все не имеет значения. Оно огромное, и ты понимаешь, что твоя душа такая же. Но Маргарита сидит, и пальцы ее леденеют, а вместе с ними и душа. Которая еще надеется на счастье и любовь, девушка верит, что, возможно, кто-то когда-нибудь придёт за ней и заставит слезть со стула и пойти в дом, который стоит в метрах пяти по диагонали, он небольшой, но уютный, однако уюта в нем не добавляет ничего: не вещи, вязаные мамой, ни камин, не какао, которое стоит в шкафу на кухне вместе со свечами. Все не то, душа не лечится. Он придёт к ней в дом, приведет Маргариту. Зажжёт камин и спросит ее: а почему же она не заходила, и девушка скажет, что в доме, где нет никого, ещё холоднее, чем на улице, он рассмеётся и скажет, что теперь в этом доме всегда будет тепло, как и в её душе, и Маргарита тоже поверит в это. И снимет пальто, потому что вдруг ей станет жарко, и душа начнет согреваться, а где-то там начнет оживать почти мертвое сердце.

Полночь

В полночь, сидя на стуле, она поняла, что отпустила его. Так незаметно, легко и непринуждённо он вышел из её жизни незаметно для неё самой.

Анна сидела пила чай, как вдруг, взглянув на город, поняла, что не ищет его больше. Не ходит по улицам, где ходили они вместе. И когда она позабыла дорогу к кафе, в котором они всегда ходили перекусить, ей легче стало думать о жизни. Нет, её не засосала серость будней, наоборот, она увидела в рутине что-то яркое, взглянув на жизнь под другим углом. Она вдруг осознала, что отпустила его, и ей стало легче.

Ей так хотелось закричать от радости, от понимания того, что, отпустив его, Анна обрела весь мир, всю вселенную, ибо теперь она сама свободной стала. Нет, он не был её господином, он отпустил её давно, только вот она не отпускала, всё держалась за что-то невидимое, скользящее и, ей казалось, это была любовь, вчера она была ещё жива. Сегодня ночью она поняла: он ей не нужен. И в подтверждении своих мыслей она открыла фото на телефоне и, взглянув, ничего не почувствовала.

Она встала, взяла сигарету и закурила, удаляя всё, что осталось от него: переписку, фото, даже футболку его выкинула и поняла, что теперь это самая бесполезная вещь для неё. Она свободна, она открыта, и, посмотрев на небо, сказала тихое "Спасибо".

Сидя на стуле ночью с четверга на пятницу и смотря на луну, которая заливала её кухню, Анна пила кофе, думая над своим будущим и рисуя город. Огляделась вокруг и решила, что завтра соберёт все вещи и снимет новую квартиру. Ей нужно менять всё в этой жизни и, если внешне она может изменить что-то начиная от квартиры, места работы, тогда и внутрение перемены придут, такие как отношение к себе, понятия дружбы и любви тоже поменяются, без них никак. Она видела его сегодня и думала, что он её заметил, ведь она стояла слишком близко. Но нет, не заметил. И вспоминая, как горькими слезами упивалась по ночам, она смотрела на то, как садится он в метро. Она решила пропустить свою станцию, из них двоих явно кто-то был лишний. И удивлялась она самой себе, как у неё не очень получалось жить без него. Как столько раз пыталась найти его в толпе и, приходя домой, рыдала в три ручья. Как вазы била, как крошила стёкла в ванной, а соседи думали, что сумасшедшая у них в доме завелась.

Сегодня, сидя в полночь, она отпустила его навсегда и поняла: подделывать любовь не сложно, сложно сохранить подделку, она требует гораздо больше усилий, нежели настоящая и искренняя. Примерно в полночь она отпустила его. Навсегда.