Л. Романовская - Не твоя девочка

Летом наш вечный двигатель живет на даче, по два часа добираясь до работы туда и обратно. Ходит в лес по грибы и ягоды, сажает цветы и помидоры и закрывает компоты и сладкое вино в банках.

Зимой Михалыч активно ходит на лыжах, купается в проруби и катается на коньках всему молодняку на зависть. А вот осенью и весной, когда заняться вроде бы особенно нечем, он как раз и посещает кружки танцев, самбо, дзюдо, шахмат и бог еще знает чего.

В общем мы все на Михалыча молимся и равняемся. И, пожалуй, только из-за него я и приду сегодня в клуб.

– А еще он три банки вина принес. По три литра. Все наши облизываются, но Михалыч говорит, пока Алиска не придет – не откроет. Так что, дорогая, придется тебе к нам топать, пока все наши за тобой не прикатили.

– Ага, а тут их Миша с Толиком назад так возвернут, что потом еще долго ходить не смогут, – веселилась я, в любом случае уже решив, что пойду к ребятам.

***

Вечером собралась, закинула спортивную сумку в машину и поехала в клуб. Естественно, с «любимой» охраной в виде Паши.

Ну Паша, так Паша.

Не скажу, что встречали меня аплодисментами и цветами, но видно было, что мне тут рады. И это безумно радовало. Хоть кто-то где-то меня ждет.

Наша тренер Оля даже обняла меня. Михалыч исполнил канкан, как Сашка и обещал, а остальные просто стояли и улыбались.

Приятно, черт возьми, когда тебя где-то ждут.

– Ух и напьемся сегодня, – послышалось где-то в толпе, и я поняла, что про трехлитровые банки вина Саша не врал.

Занятие пролетело незаметно. Ноги привычно повторяли знакомые движения, и я не переставала удивляться, как только столько времени жила без танца.

И все было хорошо ровно до того момента, как Сашка снова решил поговорить по душам.

– Лиска, ну скажи мне дураку, ну какого художника дался тебе этот Вертелецкий? Он же бандюган. Да об этом весь город судачит!

Я даже ущипнула его.

– Ай!

– Это тебе за то, что обещания не выполняешь. Мы уже обсуждали с тобой, Саш… – с укором заглянула в его карие глаза.

– Ну, Лис, ну не могу я жить спокойно, пока не узнаю. Понимаешь?

– Ты достал! Так и быть, расскажу тебе. Но пообещай, что отстанешь от меня раз и навсегда с этим вопросам. Или я реально уйду. Усёк?

Сашка засветился от радости, что я, наконец, расколюсь и готов был пообещать всё на свете.

Покачала головой, понимая, что все-таки с танцами придется завязывать, но решила напоследок раскрыть душу перед другом. Может все-таки успокоится уже?

После тренировки спустились в буфет. Я заказала кофе, Сашка любимый зеленый жасминовый чай.

– Слушай и не перебивай, – начала я.

И поведала другу всё, начиная с гибели родителей. Надо отдать Сашке должное – слушать он умел.

Наконец, когда я закончила, спросил:

– Неужели ты не можешь нарушить слово? Дяди все равно уже нет, и тем более, он что, не понимал, что отдает тебя бандиту? Неужели он не знал этого?

Я помолчала. Честно говоря, меня посещали точно такие же мысли и это вопрос мучил уже целые год. Но ответа на него я никак не находила.

Я немного подумала, что лучше бы ему ответить, но так ничего и не придумала.

Сказала просто и почти не лукавя:

– Знаешь, Саш… в сущности, мне не так уж и плохо живется.

И увидев его сомневающееся лицо, добавила:

– Ну правда, чего ты. Он меня не обижает. Если я не даю повода, – хмыкнула я.

– Но ведь ты его не любишь? – с пылом воскликнул Сашка.

Я зашипела на него. Раскричался тут…

– А кого я люблю? Разве это имеет такое уж значение?

Сашка недоверчиво косился.

– Я не могу уйти. Пока не могу… Вернее, я хочу. Нужен повод, такой весомый, чтобы мне внутри себя не стыдно было. Понимаешь? А так… только смерть разлучит нас, – сказала смеясь, но внутри тут же все сжалось от безумной тоски.

Эх…

***

Утром муж так и не пришёл, я напрасно прождала его на завтрак. Наталья сухо пояснила, что хозяин звонил, просил на него не накрывать. Ну что ж…

Собралась я быстро, поскорее мечтая покинуть опостылевший дом. Находится здесь с каждым днем, часом, минутой становилось все труднее и труднее.

– Что мне доложить Богдану Владимировичу? – «сухарь» (каюсь-каюсь, это я так нашу экономку Наталью называю) поймала меня уже не выходе.

– В смысле? – не поняла я.

– В смысле куда направляетесь, – так же сухо и спокойно спросила эта дама.

– А с каких это пор я должна докладывать вам свои перемещения?

– Богдан Владимирович велел мне…

Но я даже дослушивать не стала. Совсем старая с ума сошла. Никогда до этого Богдан такой ерундой не занимался. Так как я всегда с охраной хожу, и он без экономки прекрасно осведомлен о моих перемещениях в городе. Эта карга то ли выслужиться решила перед обожаемым хозяином, то ли просто любопытство заело.