Татьяна Аксинина - Любовь и ненависть в наследство

Отчасти, благодаря Наташке, я и девственницей не осталась. В семнадцать лет я влюбилась до безумия. Предметом моей страсти был Станислав. Он был старше меня на три года. Моя любовь к Станиславу – отдельная глава с кипящими страстями, бурными ссорами, обидами и примирениями.

Мы познакомились со Станиславом, когда я поехала на педпрактику в пионерский лагерь, тогда они еще так назывались. Можно было устроиться в городе в школьный лагерь, но Наташка, как дважды два объяснила мне преимущества такой практики: «Питание четырехразовое бесплатное, природа, речка, да еще и деньги заплатят, хоть по низкому разряду». Все студенты техникума, которым не исполнилось 18 лет, по закону не могли работать воспитателями, так как на несовершеннолетних нельзя возлагать полную уголовную ответственность за детей. Поэтому нас всех распределили по разным лагерям и назначили помощниками воспитателей. Мы с Наташей записались в «Солнечный», с уговором, что она и будет моей «старшей», ведь ей уже было 19. Пионерский лагерь «Солнечный» поставил точку в моем взрослении.

***

Педколлектив заехал на сутки раньше детей, днем занимались хозделами, а вечером устроили междусобойчик. «Сегодня можно погулять, – разрешила строгая начальница Ирина Сергеевна. – А при детях – ни-ни, смотрите у меня!» Никто не возражал, «сухой закон» Горбачева еще был в разгаре. Стол накрыли в кинозале, самом большом помещении. «Маловато мужичков, негде разгуляться будет», – сокрушалась Наташка, озирая наше застолье, на три четверти состоящее из женщин в возрасте от 17 лет до тех, кому за 50. Из мужчин присутствовали: двое невзрачных юнцов из пединститута, двое парней покрепче и постарше в одинаковых военных рубашках и кепках, фотограф-киношник, худой, как будто состоящий из двух профилей, разбитной смазливый экспедитор и молчаливый коренастый сторож неопределенного возраста. Конечно, именно демобилизованные воины, богатыри в расцвете сил, притягивали взгляды всех женщин, как магнит, но сами сохраняли невозмутимость. Их звали Михаил и Станислав. Михаила пригласила поработать – и заодно отдохнуть – начальница. Он был ей какая-то дальняя родня, а Станислав был его друг детства, да еще и служили вместе. Михаил был чернявый, короткие волосы слегка кудрявились, он отращивал черненькие усики. Пожалуй, он был красив, но как-то слащаво, как герой-любовник из немого кино. Станислав был не такой яркой наружности, русоволосый, сероглазый, зато выше Михаила и шире в плечах.

Ирина Сергеевна еще раз официально предложила нам познакомиться, предупредила, чтобы педсостав называл друг друга только по имени отчеству. Мне было странно и приятно назвать себя Полиной Александровной. Все, включая начальника лагеря, даму предпенсионного возраста, хорошо выпили «за знакомство» и «за начало сезона». Я в первый раз попробовала водку. Наташка, вернее, Наталья Михайловна, меня наставляла: «Вдохни, выпей, запей водой, выдохни. И не налегай, сделай паузу, закуси хорошенько». «Ну, и гадость!» – поделилась я своим первым впечатлением. «Точно, – поддержала Наташка. – И как только ее люди пьют?» Привычная шутка вызвала за столом привычный смех. Больше я не пила, мне первой стопки хватило. Я почувствовала легкость в общении с малознакомыми людьми, сразу нашлись темы разговоров, потом молодежь «врубила» музыку, началась дискотека.

– Молодец, – в какой-то момент похвалила меня Наташка, – надо сразу застолбить.

– Что застолбить? – не поняла я.

– Да, ладно, я не против, что ты Стаса подцепила. Мне Миша даже больше нравится.

– Да я и не думала… – начала я оправдываться и осеклась.

Станислав уже тянул меня за руку в круг. Детская дискотека включала когда-то популярный «Танец маленьких утят». Он неожиданно «завел» всех. Уморительно, как «виляли хвостиками» наши упитанные бабуськи: начальница, повариха и завхоз. Главное, что танец был общий, а когда все брались за руки в большом кругу, возникало чувство единства.

Перед третьим кругом Станислав за руку утащил меня из зала. Как только глаза привыкли, непроглядная тьма оказалась чудесной звездной ночью. Станислав мягко притянул меня к себе.

– Хочу звезды! – я не дала себя обнимать и повела Станислава на спортплощадку, где деревья не заслоняли небо.

Я подняла голову – и полетела в небо, ноги едва касались земли, голова закружилась. Вместо городского тусклого неба, где едва видны только с десяток самых ярких звезд, я увидела бесконечно большую вселенную, мерцающую тысячами огней. Завораживающая глубина неба притягивала с такой силой, что я боялась туда упасть. Я узнавала знакомые со школы созвездия: Геркулес, Дракон, Кассиопея, Северная Корона – и показывала их Станиславу. Он, знавший только Большую и Малую Медведицу, был поражен моей эрудицией. Некоторое время мы просто молча стояли под звездами и смотрели. Было очень хорошо стоять рядом с этим могучим юношей. Потом Станислав мягко притянул меня к себе, чтобы поцеловать, но я ускользнула из-под его руки. Я не была уверена, что мое чувство к нему не исчезнет утром, на трезвую голову. Так я и заявила. Кажется, этим я его и сразила наповал. Держась за руки, мы пошли по ночным дорожкам обратно.