Ольга Нестерова - Сельский роман

– Славка из Воронежа! Сын Полины! Сколько лет здесь не был? Мужиком стал! А я все тебя малым хлопцем помню! – говорил дядька, с искренней радостью пожимая руку приезжего гостя, и похлопывая его по плечу.

– Пять лет не был. С тех пор, как бабушку в Воронеж увезли.

Тем временем, разговаривая с дядей Костей, Слава протоптал тропу среди зарослей до входа в дом. Мощеное из дубовых досок крыльцо окружили огромные лопухи, которые на местном наречии смешно назывались «липендрики». Он стал открывать дверной замок, а сосед торопливо говорил:

– У меня ключи есть от дома и от сарая. Твоя мама просила за домом следить. Я каждое лето бурьяны по двору сёк, отростки слив вырубал. А в прошлом году, баня заваливаться стала…

Дядя Костя показал рукой на баню в углу дворика, окруженную густыми зарослями крапивы. Банька была небольшая, почерневшая от вековой копоти, добротно срубленная из дубовых досок старыми умельцами.

– Отремонтировал. Знал, что пригодится. Ждал тебя или Полину.

– Спасибо, дядь.

– Полина здесь не появляется годами. Хорошо, что по телефону иногда узнает, цел ли дом. Почему не жалует твоя мама нашу деревню?

– Вот и я не могу понять, почему мама избегает поездок сюда.. А на счет продажи дома – это, в первую очередь, ее идея. Конечно, деньги нам нужны, но продавать дом очень жаль…

– По центру села, надысь, опять городские бизнесмены ездили, интересовались, какие усадьбы здесь продаются. А я не указал на ваш дом. В этом плохом деле я не участник, – заворчал дядя Костя, снимая палкой паутину, свисавшую с резных, выцветших балясин над бревенчатым крылечком. – Сами, как хотите, так и ищите покупателя … Можа, еще одумаетесь…

Из открывшейся со скрипом входной двери дома, пахнуло несвежим запахом нежилого помещения. На застекленной веранде стоял стол, плита, выцветший диван. Здесь располагалась летняя кухня. Дальше две комнаты дома.

Центральная с большой печью и обеденным столом, и спальня, с неплохо сохранившейся мебелью. Свет пробивался полосками сквозь закрытые ставни и падал на стену, где висел черно-белый портрет деда в застекленной деревянной раме.

– Я регулярно рассыпал мышиную отраву, – продолжал говорить дядя Костя, осматривая жилище. – А в сырую погоду, хату протапливал. Дрова в сарае…. Ты тут располагайся… Надолго прибыл?

– Вероятно, на несколько дней. Я в отпуске. Да, вот еще, после вступления в наследство, нужно в вашей поселковой управе оформить документы на собственность. Даже, не знаю, сколько времени это займет.

– Наша контора так работает, что быстро не оформишь. Значит, поживешь у нас …

– Хоть я и в отпуске, но надолго не планировал задерживаться.

– Тю! Задерживаться! Будешь как на курорте жить – отдыхать. За одно, и подремонтируешь кое- что в хате и в усадьбе. Я рад! – заулыбавшись, сказал сосед. А подошёл ближе и весело заглянул любопытным и простодушным взглядом в голубые Славкины глаза.

Дядя Костя был коренным жителем деревни. Почти сразу после окончания местной школы, он женился на однокласснице Славиной матери. «Моя Маруська» – так он обычно называл свою жену.

– Мама просила тете Марусе привет передать и гостинец, – сказал Слава.

– Как осмотришься здесь, к нам заходи. Моя Маруська будет очень рада.

Слава подошел к печи. Это была настоящая русская печь, выложенная из кирпича. Выцветшие ситцевые занавески закрывали лежанку и, побеленные мелом, бока печи. Отодвинув железный заслон, Славка по- хозяйски, обследовал состояние загнета и, вытянув шею, заглянул в закопченное нутро печи, сохранившее запах очага. Грустно подобрал вывалившийся кусок штукатурки.

– Да. Нужен ремонт.

Дядя Костя посмотрел на потолок, и тут, взгляд его изменился, и стал тревожным.

Дядя Костя посмотрел на потолок и тут, взгляд его изменился, стал тревожным.

– На чердаке и в доме, половицы сами по себе скрипят, как будто кто-то по ним ходит, – сказал он, округлив глаза, наполнившиеся неподдельным чувством страха, – А за твоим забором на старой фабрике по ночам желтые огни бегают. «Предлагаю тебе ночевать у нас, если боязно одному», – сказал сосед и направился к выходу.

Парень лишь усмехнулся. Вечно дядя Костя что-то выдумывает, рассказывает какие-то небылицы. Не зря бабушка считала его немного чудаковатым и излишне болтливым.

Слава достал топор, пошел отбивать доски с окон и раскрывать деревянные ставни. Он почувствовал себя хозяином: все здесь с детства знакомое, дорогое. Сколько теплых воспоминаний…. В эти минуты, все настойчивее беспокоила мысль о том, что нельзя продавать дом.