Таьтьяна Иванько - В стране слепых я самый зрячий, или Королевство кривых. Книга 2. Том 3. Накал

– Да сообщить в Интерпол…

Кочарян закатил глаза, захлопывая папку и мне почему-то стало жаль в этот момент, что он забирает её, будто может потерять. Странное чувство, никогда он ничего не терял, вполне был собранный следак, звёзд с неба не хватал, конечно, но кто их хватает? Пуаро?

– Ох, не умничай, Валерий Палыч, щас подорвутся все разыскивать какого-то Курилова, когда террористов не ищут, что ты ей-богу, как пионер. Выяснить надо сначала, чей труп, вот что…

– Кому экспертизу-то делать отдашь? – спросил я, продолжая неясно беспокоиться за свою папку.

– Это как начальники решат. А что? Ты лицо заинтересованное? Тебе нельзя, небось? – он усмехнулся и протянул мне папку назад. – Бери, я хотел убедиться только, что снимки есть. А кто сопоставлять будет, какая разница? Или ты ревнуешь? Хотя ты спец вроде уже?

Я пожал плечами и поднялся, Кочарян вернул мне папку с усмешкой. Странно всё же…

Весь этот разговор внушил мне тревогу, в Тане я был уверен, но всё так складывалось, что… что это великолепнейший повод позвонить ей. И я позвонил. Но её номер не ответил, я звонил на протяжении недели. Тогда я позвонил Платону.

– Лётчик, Таня заболела, поэтому и телефон отключён. Ты не звони ей пока…

Я замялся на мгновение, смутившись, потому что почувствовал себя чуть ли не назойливым. Но… я не просто так позвонил, я по делу, сказал я себе и заговорил увереннее:

– Да вообще-то я по делу, Платон, понимаешь, тут ерунда какая-то вокруг неё разворачивается, я хотел… предупредить.

– Предупредить? О чём?

– Давай встретимся.

Мы встретились, зашли в центре в какой-то бар, пропахший пивом и потом, хотя прозывался каким-то модным ирландским словом, которое я не решился бы прочесть вслух, и народу тут было полно. Я рассказал Платону всё, что знал.

– Ну, если за неделю новостей нет, значит, и не Курилов это, долго снимки сопоставить?

– Вообще-то это не показатель. Завал дел, Платон, потому и не быстро, и найти ещё надо его, Курилова, снимки, если вообще он к стоматологу ходил в Москве.

– Ходил, надо думать, зубы у него отличные.

– А сколько поликлиник? И ещё делали ли ему обзорные снимки там, тоже, знаешь ли, не всем делают. Так что это ниточка очень тонкая и ненадёжная. Но… сам факт, что Таню взяли в разработку лично мне не нравится. Ты понимаешь? Всё будто нарочно против неё.

Платон посмотрел на меня, качнув головой, брякнул свою кружку на место, вообще пиво он любит, в отличие от меня, но с ним за компанию я готов был пойти хоть в Макдональдс.

– Ты же понимаешь, что это чушь, какое заказное убийство?! Где Таня, где вся эта… шушера бандитская. Хотя… Марк, конечно… – вдруг помрачнел он.

– Марк? Это…

– Марк Лиргамир – муж Тани. Он ведёт… очень сложносочинённую жизнь, о которой даже я ничего не знаю, я только чувствую, что он непрост. Но чтобы он стал избавляться от Боги Курилова… тем более тот уехал надолго, ещё не известно, пойдут дела на Западе, и не вернётся, – Платон проговорил всё это уверенно. – И… да нет, давно бы как-нибудь уже… Книжника не трогает же.

– Почему?

– Что почему?

– Почему не трогает? Почему он позволяет это ей?

Платон выпил свою кружку, и попросил ещё.

– Почему… это ещё более сложный вопрос, Валер… Я не знаю, и не понимаю этого, как мужчина, и знаю и понимаю в то же время. Одно скажу точно, он… сделает что угодно, чтобы удержать её.

Я не стал расспрашивать больше, тем хуже для меня, что Танин муж осознаёт, каким сокровищем владеет.

– Я поговорю с ним, – сказал Платон. – Пусть пока увезёт Таню от греха…

– Ты же сказал, она больна.

– И очень серьёзно, у неё пневмония, недели две проваляется ещё точно, а там пусть валят куда-нибудь… лучше за границу – он выпил свою водку залпом и даже стукнул донышком о стол. – Эх, чёрт… Жаль, что у босяка Курилова сотового нет, уже бы выяснили всё сто раз. А так ни я, ни даже Таня не знаем, где он сейчас на самом деле. А вдруг и правда, в твоём морге…

Он посмотрел на меня, я покачал головой.

– Таня говорила так уверенно.

– Она хотела быть уверенной. И ты на её месте захотел бы, разве нет?

– Возможно, – сказал я, справедливости ради, тот труп, действительно опознать очень сложно, только размышляя, как Таня… но и ошибиться она могла, конечно, могла, потому что сложно спокойно взирать на такое…

Я запутался и взволновался ещё больше после нашего с Платоном разговора, и огорчился, потому что он означал, что в ближайшее время мне не увидеть Таню…