Таьтьяна Иванько - В стране слепых я самый зрячий, или Королевство кривых. Книга 2. Том 3. Накал

– Спасибо, – Никитский кивнул и взял сигарету, выбросив свою. – Что, ничто прекрасное тебе не чуждо?

– Ты тоже неравнодушен, как я вижу.

– Моя жена здесь, хоть и бывшая, но пока единственная. Ты на свою тоже, небось, сходил бы посмотреть, если бы… хотя нет, полагаю, ты не пошёл бы на свою смотреть после всего. А ты… на главную «звезду» приходил взглянуть? – он хохотнул. – И чего вы все от неё прётесь, прикольная, конечно, девчушка, но что бы уж так бледнеть как ты всякий раз при виде её, как ты… Или так, за компанию с приятелем своим, Платоном?

– За компанию, успокойся.

– Ну да, я так и подумал. А чё сбежал раньше времени? Или на банкет не приглашён, как и я? Может, так пойдём, выпьем?

– Да я не пью пока Олег Иваныч, у меня суд скоро.

– Суд? А… всё та же прошлогодняя гнусная история не закончилась, – кивнул он, вспомнив. – Ладно, давай, хоть подвезу, мученик трезвости?

Через неделю примерно ко мне в кабинет заглянул Кочарян.

– Валерий Палыч, ты рентгеновские снимки с того, неопознанного Курилова делал?

– Делал, конечно. Но кости раздроблены, с фото не сопоставишь, если только скальпировать, и собирать по осколкам, но это адова дорогущая работа, реконструкция, компьютерная программа не наша, сам понимаешь, кто на неё деньги даст, Николай Второй он, что ли? – сказал я со знанием дела, приходилось участвовать в экспертизе царских останков.

– А зубы снимал?

– А как же?! И зубы снял тоже. Зубы целые, кстати, если будет с чем сравнивать, вполне получится, – я знал, о чём говорил, немногие наши соотечественники имели зубные карты, или хотя бы отдельные снимки зубов в поликлинике. Если этот, неопознанный, москвич, который следил за своими зубами, то вполне возможно, если нет – это бесполезный номер. – Кандидат появился, что ли?

– Да похоже на то. Генетику-то не сделать, кто нам деньги такие даст? Опять же, его родичи на Дальнем Востоке, что им билеты оплачивать?

– Ты всё на то, что это Курилов, намекаешь? Не веришь в опознание?

– Я не в церкви, чтобы верить, Валерий Палыч, особенно таким фифочкам в норках. Откуда бабло у неё, она не шлюха какого-то богатого папика, и ничья не дочка, какая-то художница, ах, да, модель ещё… Только знал я моделек, едва концы с концами сводят, если только не занимаются модным словом «эскорт», уговаривая себя, что они как Джулия Робертс в этой дурацкой «Красотке».

– Кажется, у фифочки муж при деньгах, – сказал я.

– Да не знаю, владелец конторки какой-то занюханной «Печати и штампы», как неудавшийся художник экслибрисы ваяет. Правда он сынок министерский и генеральский внук, квартиры у него в центре, антиквариат, говорят, имеется.

– Ну вот, – сказал я.

– Может и так… Только странно это, а? При живом, так сказать, муже она идёт тело любовника преспокойно опознавать.

– Я бы не сказал, что так уж спокойно, – напомнил я, как Таня в обморок у нас хлопнулась.

– Может, притворилась? – недоверчиво скривился Кочарян.

– Да нет, что я, обморок от игры не отличу? Я всё же врач.

– Да ладно, врач! – засмеялся Кочарян. – У тебя все жмуры, вон, в обмороках.

– Они не в обмороках, они мёртвые, и тут нечего смеяться, – строго сказал я, я не люблю шуток о смерти. – Идём, снимки тебе его отдам.

Вот так странно продолжилось дело о мнимом Курилове, потому что я-то верил Тане, что она не опознала его. Хотя… может быть, она научилась притворству за эти годы? Жизнь ведёт, действительно, странную…

– Ты подозреваешь её, ну… фифочку? – я не хотел обнаруживать свою заинтересованность.

– Если выяснится, что она соврала, стану подозревать.

– Почему? Какой резон ей врать? – я отдал ему папку со снимками спорного неизвестного.

Кочарян пролистнул папку для виду и снова посмотрел на меня:

– Резон прямой, он завещание оставил, Курилов, то есть.

– И что есть, что наследовать? – я присел на край стола.

Кочарян пожал плечами неопределённо, словно и не свои слова произносит сейчас, говорит, а сам не думает:

– Он художник, как только умирает художник, его картины резко возрастают в цене. Он оставил всё ей, как и авторские права на свои световые инсталляции здесь, в Москве и за границей тоже, то есть на всё.

– И ради этого она заказала его? Чтобы ещё одну шубу купить? Фигня какая-то, не находишь?

– У него контракт с несколькими западными фирмами, он сделал для них там… чёрт… я не помню сейчас точно, но за дорого.

– Так он за границей значит, как она и говорит.

– Был. В Париже и в Лондоне, это точно, и ещё где-то… А теперь куда-то слился, то ли в Америку поехал, то ли в Москву.