Роза Александрия - Плененная тьмой

– Этот мужчина больше вас не помешает! – вместе с его голосом все вокруг померкло, а пришла в себя, когда бар полностью опустел. Согласно настенным часам, с момента начала всей этой ситуации прошло не больше пятнадцати минут, так почему же я стою одна посреди пустого зала и удивленно хлопаю глазами?

Возвращаться домой пришлось глубоко за полночь. Я позволила себе взять такси, ведь после того, как мистер хам ушел, на столе красовалась кругленькая сумма чаевых. Хоть какое-то утешение от этого странного дня и безумного вечера, события которого до сих пор не укладываются у меня в голове.

Мы жили на окраине города, в Талла, в маленькой квартирке на втором этаже пятиэтажного дома. Внизу, под нами располагалась булочная, где я часто прихватывала кофе и пару пончиков перед учебой, когда не успевала позавтракать дома. Иногда я прибегала с работы, чтобы только успеть переодеться и поцеловать маму, ведь нужно было снова бежать на учебу, где меня могло сморить прямо на лекции. Все это шло в ущерб учебе, именно поэтому я и не любила ночные смены. А еще из-за темноты, по которой приходилось возвращаться домой. Я не люблю ночь. Не люблю темноту и тишину пустынных улиц. И если центральная часть города не засыпала до первых лучей рассвета, освещая путь яркими огнями вывесок, то район, где жили мы с мамой утопал во тьме, сразу после захода солнца. Сегодня же, приехав на такси домой, у меня даже появилось время немного поспать, чему я была несказанно рада.

Я зашла в тихую квартиру и поставила сумку на пол. Прокравшись к своей комнатке, я остановилась у маминой двери и прислушалась. Это был уже привычный для меня ритуал. Услышав ровное сопение, я с облегчением выдохнула и зашла к себе.

Апельсиновый запах свечей, которые я так любила, тонким шлейфом окутал мое уставшее тело. Скинув с себя одежду я пошла в душ и наскоро смыв с себя вчерашний день, свалилась спать.

Утро принесло лишь головную боль и чувство, будто меня переехали бульдозером. Вяло поднявшись с кровати я завернулась в розовый плед и уставилась в окно. Крупные капли дождя хлестали по стеклу, оставляя кривые линии осени. Прибившийся мокрый лист медленно сползал по стеклу, погружая меня в еще большее уныние.

Осень в Дублине мало чем отличалась от лета. Дожди были нашим постоянным спутником, и если день выдался погожий, то его можно смело причислять к народным праздникам Ирландии. Сегодня явно праздника ждать не приходилось, да и еще странное тянущее чувство приближающейся опасности не давало глубоко вдохнуть.

Я нехотя оделась и вышла на кухню. Толстый шерстяной свитер с высоким горлом неприятно покалывал кожу, но должен был уберечь от непогоды. Натянув рукава на озябшие кисти я поцеловала маму в щеку и села на высокий стул.

– Будешь блинчики? – поинтересовалась она, ласково улыбнувшись.

– Нет, извини, только кофе и побегу на учебу.

– Ну вот, мои блинчики не ешь, но я уверена, что по дороге обязательно забежишь к старой Эбигейл за ее пончиками в сахарной глазури. – Со смешком пробурчала мама и села напротив.

– Я не слышала как ты вчера вернулась. Видимо дождь отнял все силы и я опять уснула! Поздно пришла? – поинтересовалась она. Вид у нее был уставший, но вполне здоровый.

– Не слишком, вчера оставили хорошие чаевые и я позволила себе такси.

– Это правильно! И так уже выглядишь как мумия! Того и гляди в обморок свалишься от недосыпания! Перси, может бросишь работу? – грустно вздохнула мама.

– А жить на что мы будем? Не говори ерунды, ма! Все, я пошла, пока! – я подхватилась и, допив одним глотком остатки кофе, побежала вниз. Мама была права, я не удержалась и зашла в кофейню к Эбигейл. Женщина вынесла мне капучино и пару пончиков. Справившись о здоровье матери, она пожелала мне хорошего дня.

Я схватила свой заказ и выбежала на улицу. Свежий осенний ветер развевал мои распущенные волосы, утяжеляя их влагой. Листья приятно шуршали под моими тяжелыми ботинками, а дождь превратился в унылую дымку. Осень была красивой, но я больше любила весну. В октябре все пропитано духом увядающей природы и грусть, сквозящая в воздухе, едва ли могла создать тот уют, о котором трубят заголовки книжных витрин.

Но с чем было трудно спорить, так это с тем как красиво Дублин встречает эту пору года. В октябре все улицы и дома, деревья в парках и витрины магазинов, все превращалось в один милый кошмар, с кучей паутины, тыкв и приведений. Это месяц, когда все Ирландцы готовятся отмечать Самайн. Этот Кельтский праздник берет свое начло еще со времен, когда люди верили в единорогов и ведьм. Считается, что в ночь на первое ноября ткань миров истончается и на свет выбирается вся нечисть. Не знаю, верила ли я в подобное, но уж точно не рискнула бы выйти после полуночи на улицу. Если на меня не нападет какое-то привидение, то был не малый шанс оказаться убитой где-нибудь в водосточной канаве, послужив развлечением для других монстров. Хорошо, что в этот день, точнее ночь, будет не моя смена. Не хотелось бы возвращаться домой встречая на пути горящие глаза искусственных привидений. Да, в свои двадцать я все еще была трусихой, и, бывало, даже оставляла включенным свет на ночь, за что получала от папы нагоняй. Ну, до того как он ушел… Сейчас я боюсь только вовремя не заплатить за мамино лечение.