Лариса Шкатула - Приключения на вторые девяносто

Боже, да что же это такое? Получается, у нее, кроме этих самых денег, больше ничего нет? Ни друзей, ни любимого человека. Эльвира одна-одинешенька – не считать же родителей! – ей некому даже душу излить, не с кем поговорить на равных, как с близким человеком?!

Хорошо, что все же был на свете кто-то, кого Эльвира интересовала вовсе не из-за денег. Пусть хотя бы его привлекали к ней служебные интересы.

Позвонил Эльвире Звонарев – ее развеселила эта тавтология – через день, чтобы сообщить:

– Нашли мы вашего Евгения.

Показалось, даже в его голосе, обычно мало окрашенном, послышалась радость.

– Вообще-то, не такой он и мой.

– Неважно, – как бы отмахнулся он.

Она осторожно поинтересовалась:

– А того мотоциклиста?

– И его тоже… Точнее, труп человека, пока никем не опознанного.

От его слов потянуло холодом. И он, решила Эльвира, нарочно затянул паузу, чтобы она почувствовала: его сообщение вовсе не игрушки.

Пришлось взять себя в руки – в самом-то деле, что это ее бросает из стороны в сторону! Если уж не тоскуется по погибшему мужу, могла бы хоть сделать вид. Перед людьми неудобно. Ей приходилось просто за руку себя держать, когда хотелось, например, сделать музыку погромче или пойти на дискотеку с приятелями. В конце концов, есть же еще те, с кем она постоянно тусуется. А Эльвира до сих пор никого из них не видела. Даже не позвонила никому.

Но они тоже хороши! Наверняка знали все. Небось, и на похоронах Веры Дмитриевны кое-кто из приятелей был. Новости в их среде разносятся моментально, потому что все предпочитают быть на виду. Но никто не позвонил с соболезнованиями. И вообще просто так никто не позвонил. Неужели из-за гибели Вадима с нею решили не общаться. Или все та же подружка Наташа рассказала об Эльвире такое, что компания решила объявить ей бойкот? Если это так, то пошли они все куда подальше!

Она и сама хороша, тоже никому не звонит и не вспоминает. Вот только теперь, походя.

Звонарев в трубке покашлял, так что Эльвира поторопилась сказать.

– А теперь ваше начальство поверило… ну, моим рассказам про заброшенный санаторий?

– Пока нет, – пробурчал он. – Этот же труп мотоциклиста ни к чему не пришьешь. В том смысле, что человек с такими документами – те, что были в барсетке, ведь она, надо полагать, была его барсеткой? –ни в нашем крае, ни в Ставрополье не проживает, несмотря на отметку в паспорте… Ну, да это мои заморочки. Я чего звоню: вы не хотите поехать со мной, навестить этого Евгения?

– Конечно, хочу!

Она ему обрадовалась. Потому, что сидеть дома – ничего хорошего. Скукота. Лежи да ешь, как… растение какое-то! И мысли пережевывай: за что друзья от нее отказались!

– Кстати фамилия Евгения – Мальцев. И у него действительно есть… судя по вашему свидетельству, уже был, брат Артур, но его родители пока ничего об этом не знают. Кстати, как и о том, что второй их сын в больнице. Думают, что братья всего лишь задержались на охоте.Евгений ненадолго пришел в себя. Как раз сегодня. По крайней мере, имя свое назвал. Мы решили до срока родным ничего не сообщать, пока вы не опознаете Евгения. Тот ли это человек?

– Конечно же, тот! – воскликнула Эльвира, но осеклась. С ним лучше не проявлять особых эмоций. Звонарев о ней и так черти что думает! Будто она совсем не контролирует себя.

– Когда я могу к вам подъехать? – спросил тот.

– Минут через двадцать, – ответила Эльвира, взглянув на себя в зеркало. Надо нанести хоть какой-нибудь макияж, а то глаза будто заплаканные.

– … Серая «БМВ», – успел сказать Звонарев, прежде чем она положила трубку. Наверное, она слишком торопится.

Увидеть Евгения. Как ни странно, его она захотела увидеть гораздо больше, чем кого-то из приятелей. Что это, у Эльвиры идет переоценка ценностей?

Машину Георгий Николаевич поставил у самого подъезда, так что Эльвире не пришлось гадать, та машина или не та. Он просто открыл ей дверцу, приглашая сесть, хотя мог бы и выйти из машины.

Старенькая прабабушка Эльвиры, когда была жива, говорила, что царские офицеры считались самыми галантными и воспитанными людьми в обществе, в отличие от современных офицеров.

– Наверное, их специально этому учили, – важно говорила ей маленькая Эля.

– А что стоит, учить этикету и нынешних, – рассуждала бабушка.

И правнучка с нею соглашалась.

Некоторое время молодые люди ехали молча, а потом Эльвира решилась заговорить.

– Дело в том, что я еще не все вам сказала. А это, может, тоже бы вам помогло.