Дана Стар - Единственная для бандита

Но Леон снова доказал, что я ошибалась. В сердце криминального авторитета расцвела любовь и так глубоко пустила корни, что он не сумел вырвать эти чувства.

– Папа! Папа! Папа! – прыгает от нетерпения Габриэль, порываясь бежать навстречу отцу.

Я едва удерживаю пацанёнка. Кроха мал, но силён и неукротим. Истинный сын Моретти.

Чёрный, огромный жеребец несётся во весь опор. На мгновение мне кажется, что конь просто перемахнёт через забор, но Леон сильной рукой натягивает поводья. Он заставляет жеребца гарцевать на задних копытах.

– Ох… – вырывается из моих губ восхищённый вздох.

Солнце обрамляет фигуру Леона, почти ослепляя меня. От щедрого золота в закате смуглая кожа Леона кажется бронзовой. В капельках пота на висках сияют миниатюрные солнца. Я снова убеждаюсь, что нет мужчины прекраснее, чем мой бандит.

Моя любовь и моё проклятье – сразу и на всю жизнь.

Погарцевав, жеребец успокаивается и останавливается, прядя ушами. Леон лихо перекидывает ногу, спрыгивая с коня.

– Он мой, – с довольной улыбкой заявляет муж, отирая пот со лба. – С потрохами.

Похлопав коня, по лоснящемуся боку, Леон ведёт его под уздцы в конюшню. Замирает возле меня, даря поцелуй – глубокий и жаркий. Моё либидо снова взметается и требует неприличных вещей. Меня заводит всё, даже запах мускусного мужского пота. Трусики впиваются в нежную плоть. Всё тело ноет от дискомфорта, освободить от которого меня может только Леон.

Оторвавшись от моего рта, муж заглядывает мне в глаза. Неприлично глубоко. Чувственные губы изгибаются в коварной усмешке.

– Сегодня вечером я приглашаю тебя на особенную, – выделяет это слово. – Прогулку. Только ты, я, луна и… возможно, стог соломы.

– Ой, – краснею до кончиков ушей.

Мы испытывали многое, но ещё ни разу не пробовали на вкус сельские постельные утехи. Уже хочу… вечер. Глубокий, томный вечер и жаркую ночь. Одну на двоих.

Мысленно я раздеваю мужа глазами, ем взглядом его совершенное тело хищника – поджарое и полное силы. Ничего не могу поделать, но я теку по нему, как кошка, у которой в календаре круглый год царствует весна.

– А ты, Габи? – Леон разрывает наш порочный зрительный контакт, переключаясь на сынишку. – Хочешь прокатиться верхом?

– Леон, милый, ему ещё рано! – беспокоюсь я.

– Я подарю ему пони! – слышится голос синьора Алонзо.

– Не переживай, Клубничка, – гладит меня по щеке Леон. Он подсаживает сынишку и сажает верхом на свои плечи. – Габи прокатится верхом на отце. Всего лишь…

К нам подходит один из конюхов, принимая поводья, чтобы увести жеребца. Поддерживая сына одной рукой, второй Леон прижимает меня к своему боку, шепнув на ушко:

– Ты округляешься. Не знаешь, почему это выглядит так аппетитно для вечно голодного по тебе самца?

– Не знаю, – шепчу, опустив взгляд.

Мы неспешно направляемся к Алонзо. Старик уже скатал плед и держит трость, чтобы опираться на неё при ходьбе.

– Коварная. Признайся же, что ты от меня без ума…

– Ты читаешь меня, как книгу. Знаешь, как сильно я тебя люблю. А ты? – уточняю я, хотя знаю ответ.

– Всегда, bella. Всегда. Я люблю тебя больше жизни.

Конец

(пер. Богиня)

(пер. Проклятье!)