Лус Габас - Сердце земли [litres]

Брат с сестрой согласно кивнули, а Херардо спросил в ответ:

– А как же ты, Али?

Алира ощутила прилив сил: настало время во всем признаться. Как она собирается жить дальше? Ей пришлось дожидаться выдачи тела из морга. Вскрытие показало, что смерть не была насильственной, женщина умерла от отравления угарным газом. Она самолично уничтожила то, чему посвятила всю жизнь.

– Починю голубятню.

Она уже обсудила этот вопрос с младшим братом, но не знала, как на то посмотрит старший.

– Как хочешь, – вставил Томас, стремясь смягчить реакцию Херардо.

– Она небольшая, но можно превратить ее в домик с двумя спальнями, – предположила Алира.

– Для нас, когда приедем в гости, – пошутил Томас.

– Разумеется, но пока там будет жить кое-кто другой. – Женщина коснулась живота. – Я беременна.

Херардо даже не пытался скрыть шока, он несколько раз открыл рот, пока вернул себе дар речи:

– Думаешь, в твоем положении тебе стоит здесь оставаться? Хочешь, чтобы ребенок пережил то же, что и мы?

– С ним все будет иначе, – возразила Алира. – Возможно, мы переедем в Монгрейн, потому что там есть школа, а мне нужно будет устроиться на работу… Но я останусь тут.

– Знаете, я тут подумал, – заявил старший брат, – не мог сказать раньше: надо было кое-что прояснить. Давайте поделим драгоценности и ценные бумаги или продадим их, если хотите. Голубятню оформим на твое имя, чтобы родственники не предъявляли претензий. У нас хороший доход, Али, и ты ни в чем не будешь нуждаться, пока не найдешь работу по душе. Ребенок должен получить все необходимое. Если хочешь, мы скинемся на расчистку руин. Никому не хочется лицезреть их в нынешнем виде!

Все трое согласились.

– Я рада, что вы планируете вернуться, – произнесла Алира.

– Все из-за тебя, – отвечал Херардо. – Нельзя совсем оторваться от корней. – Он коснулся родительских урн и добавил: – Кстати, если я умру раньше вас, пусть мои останки тоже перенесут сюда.

– И мои, – поддержал Томас.

– И мои тоже, – присоединилась к братьям Алира.

Они заперли чугунную дверцу семейного склепа и присоединились к Ирэн, Сезару и Аманде, которая смолила одну сигарету за другой, что было для нее обычным делом последние несколько дней. Женщина посмотрела на Дамера – тот беседовал с немногочисленными соседями из Алкиларе, также пришедшими на похороны, – и благодарно улыбнулась. Она знала, что он помогал младшему брату скосить траву на кладбище. Но со времени ареста Тельмы они не встречались – только переписывались в мессенджере. Она сама лично попросила дать ей время всё уладить, а ему нужно было привыкнуть к ее нынешнему положению. Алира жестами дала юноше знать, что проводит друзей до машин, оставленных по ту сторону забора, а потом они смогут поговорить. Тот кивнул.

Алира молча брела с Амандой и Ирэн между растрескавшихся могильных плит. Ей казалось, что они думают сейчас об одном: своих таких похожих, переплетенных меж собой судьбах, событиях последних месяцев, о том, что ждет их в будущем. Все это останется в их памяти. Страницы жизни листались с невиданной быстротой перед внутренним взором: синяя школьная форма, музыка Tequila и Parchís, танцевальная новизна « Black is Black » от Los Bravos, строки английских песен в обрамлении непроизносимых звуков, одежда напрокат, комиксы про Эстэр, мир Капитана Грома, книги Пака, телешоу «Аплодисменты» и сериалы «Дом в прериях» и «Каникулы под солнцем». Отголоски прошлого звенели внутри, обрывки детской болтовни о первых правилах, первой любви, непонимании со стороны родителей и окружающего мира, кошмарные отношения с братьями и сестрами и что они будут делать, когда вырастут. Они вместе увлекались индейцами и ковбоями, очаровывались придуманными идеальными мужчинами с манерами Джона Вейна, жестами Гэри Купера, душевностью Грегори Пека, телом Джонни Вейсмюллера, взглядом Джемса Дина и прической и неприступностью неизвестных индейцев. Они мечтали быть элегантными, как Ава Гарднер, Грейс Келли, Рита Хейворт и Элизабет Тейлор, жизнерадостными, как Одри Хепбёрн, загадочными, как Бет Дэвис или Марлен Дитрих. Их мир был похож на воздушный шар, не имеющий ничего общего с реальностью.

Затем были колледж, их компания, череда влюбленностей и разочарований, долгие часы разговоров и молитв, короткие рукава, длинные рукава, песни групп, чьи тексты было трудно понять – таких как La Polla Records, Sex Pistols или Doors, – и юная, необузданная, всепоглощающая энергия. Они бунтовали (пусть и не слишком, ибо правила существуют для всех), хотели быть современными, казаться старше своих лет. Им протест доставлял радость, но не увлекал в бездну.