Лус Габас - Сердце земли [litres]

– Вас будут судить, – объявила она наконец.

Сезар знал, что у Эстэр остался только один козырь, и что-то внутри подсказывало, что она сейчас проиграет. Единственная пуговица – слишком слабая улика. Адриан потряс головой со смешанным чувством неверия и отрицания, но самообладания не утратил.

– Они лишь отсрочат мое освобождение, – произнес он, сдвинув брови. – Я невиновен. И скоро вернусь к нормальной жизни. – Он взглянул на друга без тени раскаяния, склонил голову, будто припомнив что-то, и добавил: – Помнишь, Сезар? With the wind in your sails 35 35 С попутным ветром. …

Сержант покинул допросную, не дожидаясь начальства. Он отправился в туалет и принялся слоняться там из угла в угол. Он не мог припомнить, чтобы встречал в жизни более хладнокровного человека. А ведь они были близкими друзьями с юности! Мужчина не хотел верить, что друг – убийца. Он предпочел бы верить, что его жена покончила с собой, что она потеряла ориентацию, оказалась в туннеле, не могла понять, куда идет – вперед или назад, оступилась, упала в колодец и утонула… Как он мог так близко подпустить человека, который совершил убийство и сохранял такое присутствие духа под давлением? Люди настолько равнодушны друг к другу? Почему они внезапно предстают перед нами совсем другими? Ничто не изменилось в поведении Адриана на протяжении нескольких допросов. И эта странная цитата: With the wind in your sails. Под эту песню они частенько танцевали в юности, когда алкоголь и марихуана уже брали свое. Всякий раз при встрече друзья вспоминали ее, будто она была их тайным гимном.

Адриан был из тех, кто ушел в большой мир, многого достиг, кто видел полную луну, а Сезар заперся в четырех стенах, не стал покидать деревню и видел лишь ее половину. Адриан был свободен и не разделял провинциальных, традиционных ценностей Сезара. Однажды он признался, что жена стала для него обузой. Почему раньше он об этом не вспомнил? Это случилось лишь однажды, когда друзья вместе выпивали. Они тогда болтали обо всем подряд: о жизни, о том, как быстро летит время, о сделанных выборах, не всегда верных… О таких вещах говорят только с близкими людьми, кто был с тобой десятки лет. Тогда Сезар почему-то не придал этому значения. Он спросил тогда:

«Почему ты не разведешься?»

А тот ответил:

«Я всегда держу слово. Я пообещал ей у алтаря, что никогда ее не оставлю, до самой смерти».

И Сезар ему поверил, потому что близкие люди не должны друг в друге сомневаться – таков был их девиз. Это кредо он нарушил в отношении Алиры, а настоящим предателем был Адриан…

Мужчина был в отчаянии. Он больше ничего не мог сделать. Песня – и даже внезапное озарение – не могут служить доказательством в суде. Адриан получит свободу, With the wind in your sails . Сезар окончательно утратил веру в людей. Его едва не стошнило от ярости, потому что ему было известно нечто, что он не мог даже объяснить, не то что доказать.

«Чем дольше на свете живешь, – подумал он, – тем сильнее разочаровываешься в людях».

Адриан был единственной грязной кляксой на страницах его персональной, частной жизни. Да, всего лишь одной. Но она замарала весь лист.

Утром в день похорон Элехии слепящий свет затопил все, в чем текли жизненные соки. Воздух был невероятно прозрачен. Мир предстал таким, какой он есть: вечный калейдоскоп живых существ, приветствующих уход одного из твоего круга. На кладбище в Алкиларе собралось лишь несколько человек, ожидающих, пока к ним присоединятся трое детей покойной. Алира с братьями смотрели на урну с прахом матери, стоявшую на маленьком алтаре. Сильная и волевая женщина умещалась теперь в маленьком сосуде высотой не больше дюйма.

Томас вытер слезы, катившиеся по щекам.

– Я уезжаю с Мальвой, – объявил он. – Мы еще не пара. Пока что. Но я хочу изменить свою жизнь, и мне нравятся ее идеи. Есть место, подобное Алкиларе, но на юге. Надеюсь, вы однажды нас там навестите.

– Конечно! – пообещала Алира. Она старательно скрывала удивление и неверие и не была уверена, что брат долго продержится вдали от родных мест. Однако он принял решение самостоятельно, продемонстрировав небывалую силу духа. – Но ты же будешь возвращаться, хотя бы иногда?

Том кивнул, а Херардо произнес, выдержав паузу:

– Когда вернусь домой, подам на развод. Мне нужно заботиться о Хане. Будет непросто объяснить ему, что произошло. Да мне и самому тяжело. Но он – самое важное, что у меня есть в жизни.