Матильда Старр - Она – его собственность

Что ж, тут девчачьи разборки, Линару могло сказочно повезти, но, к счастью, повезло мне. И Триане. Нам обоим чертовски повезло.

– Послушай сюда, – сказал я, стараясь не слишком чеканить слова, – если или ты, или кто-нибудь из твоих глупых гусынь-подружек не оставите в покое человечку, я сделаю вашу жизнь здесь невыносимой. Усекла?

– Да, – тихо пролепетала она.

– Вот и славно. – Я развернулся к выходу.

Этого должно хватить. Алиада слишком долго была со мной рядом, чтобы не понимать, что обычно я не бросаю слов на ветер.

– Дар, – раздался вслед жалобный писк. – Ты ведь вечером придешь ко мне?

От апломба и гордыни этой красавицы не осталось ничего. Сейчас она была откровенно жалкой, и, кажется, это она не репетировала перед зеркалом. Наверное, следовало бы как-то ее обнадежить, но не было никакого желания.

Давно пора себе признаться: Алиада мне порядком наскучила.

– Извини, детка, сегодня не смогу. Твоими стараниями я слишком устал этой ночью.

Я вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. И оттуда, из-за двери, до меня донеслись рыдания. На этот раз, кажется, настоящие.

Чёрт, этого мне не хотелось. Даже зная, что плачет Алиада только по упущенным возможностям, которые ей мог бы принести брак с наследником Фальвертов.

Впрочем, утешать её я в любом случае не собирался. Сейчас мне хотелось быть совсем в другом месте.

Я зашел в лавку, где продавались сладости, долго рассматривал конфеты в ярких коробках, но потом решил, что это чересчур пошло. Выбрал несколько апельсинов, самых крупных, самых рыжих. Солнечный заморский фрукт, чертовски редкий и чертовски дорогой.

Мне захотелось принести Триане что-то особенное, как она сама. Я отсыпал монет, попросил красиво уложить фрукты в корзину и, насвистывая, отправился к тому блоку, где в нищей комнатушке ютилась она.

Короткий стук (ну не буду же я дожидаться ответа), я распахнул дверь – и практически наткнулся на чертова Линара.

Тот стоял у порога, а в руках у него были три ярко-рыжих апельсина.

Я влетела в свою комнату, выскользнула из платья. Находиться в нем долее казалось мне невозможным. Хотелось спрятаться, закрыться от всех, никого не видеть, но главное – чтобы никто не видел меня. События минувшей ночи калейдоскопом мелькали перед глазами, заставляя меня краснеть и все больше ненавидеть себя саму.

Боги, я ведь чуть было не отдалась Дару! Даже хуже – я чуть было не напала на него сама. Какое счастье, что у него хватило выдержки. Хотя какая выдержка… он просто понимал, что стоит поддаться – и никакого больше восстановления сил. Ему всего лишь не хочется уходить из академии, вот и всё.

Как бы то ни было, с меня хватит.

Я плотно заперла дверь, чтобы сегодня уж точно не было никаких посетителей. Приняла душ – но едва я успела скрутить мокрые волосы в пучок и надеть домашнее платье, как в дверь постучали. Тихо и осторожно. Теперь я уже знала, кто стучит так.

Линар.

Мне совсем не хотелось его видеть.

Дар сказал, что пыльцу треножника мне подсыпал не он, и был в этом совершенно уверен. Он точно злился на кого-то другого, и все же ощущение, что в случившемся виноват именно Линар, не проходило. Может быть, потому что это он меня пригласил. Ведь, не пойди я на тот бал, уж точно бы никто меня не смог опоить. А сидя в своей комнате, я не нарвалась бы на негодяев, которые ко мне пристали.

Но если так, то всё это – лишь цепочка случайностей. Винить Линара – глупо и нечестно, тогда уже стоит признаться, что виновата сама. Это мне вскружило голову новое платье и обидные слова Дара, которые я услышала в библиотеке и которые он говорил вовсе не обо мне. А Линар – хороший парень, и он просто хотел скрасить мою безрадостную жизнь.

И я не имею права на него злиться.

Я открыла дверь и сразу заметила, как настороженно и даже виновато он смотрит на меня. А потом увидела три ярких апельсина в его руках. Заморские фрукты, редкие и красивые. И ужасно дорогие.

– Привет, – сказала я тихо.

– Привет, прости за то, что случилось вчера. Я не должен был оставлять тебя одну. Чертово мороженое. Это была глупая мысль.

Он так искренне сокрушался, что мне стало его жаль.

– Это была чудесная мысль, – улыбнулась я. – Ты ведь не знал, что так получится. Проходи.

– Ты не сердишься?

– На тебя? С чего мне на тебя сердиться? Если на кого-то следует сердиться, то это на тех, кто на меня напал.

И на Саяну, которая меня опоила. Теперь это совершенно очевидно. Если не Линар, это могла сделать только она.