Карен Уайт - Когда я падаю во сне [litres]

Но больше всего ей хотелось забрать отсюда Айви. Конечно, нужно пригласить и Маргарет, однако Сисси решила, что в любом случае возьмет Айви с собой, не спрашивая разрешения.

Она поставила свечу на прикроватный столик, отодвинула с постели покрывало и легла прямо в одежде. Сон не шел. Голова болела, сердце тоже: Сисси то злилась на Маргарет, то жалела ее – и себя заодно, ведь жизнь стала невыносимой.

Ветер раскачивал деревья, ломал ветки – как будто великан водит по волосам жесткой щеткой. Сисси дважды вставала с постели, выходила на лестницу и возвращалась. Поднимаясь в третий раз, она опрокинула сумочку. На пол вывалился флакончик с пилюлями.

Сисси села на край кровати, прислушиваясь к завыванию ветра, и достала таблетку. Ей вспомнился визит в клинику: Бойд участливо спрашивал, как у нее дела, клялся ей в любви. А еще из головы не выходило признание Маргарет, что она никогда не отказалась бы от Реджи.

Сисси настолько измучилась от душевной боли, что мечтала лишь об одном – забыться. Буря ей не страшна – если станет опасно, Маргарет придет за ней. Она долго смотрела на пилюлю, наконец положила ее на язык и проглотила не запивая, однако сон все не шел, поэтому приняла вторую. Пролежав полчаса без сна, она решилась принять еще половину. Может, дозировка оказалась неверной, а может, у нее повышенная сопротивляемость к лекарству. В любом случае нужно поспать.

Вздохнув, Сисси вытряхнула из флакончика еще одну пилюлю. Она попыталась раскусить ее пополам, потом решила спуститься в кухню за ножом, но в результате проглотила целиком, откинулась на подушку и закрыла глаза, ожидая, пока наступит благословенное забытье. Уже погружаясь в сон, она подумала, что нужно задуть свечу, одиноко горящую в кромешной тьме, но так и не запомнила, потушила ее или нет.

Я сидела перед туалетным столиком в спальне и крутила в руках коробку из-под сигар, открывая и закрывая потайное отделение. Два ногтя уже сломались, третий на подходе.

Желтое платье лежало на полу, словно лужа лунного сияния, беспощадно напоминая, что я так и не научилась видеть вещи в истинном свете. На цепочке поблескивали золотые подвески, насмехаясь над моей неспособностью разобраться, кто я на самом деле.

Всю свою юность я видела лишь то, что было мне приятно, и верила всему, что говорила Сисси. Беннетт и Мейбри поддерживали мои иллюзии, и я не сомневалась: то, что я вижу, – истинная правда. До того дня на лодке, когда с меня сорвали розовые очки.

Я сбежала, потому что не видела для себя другого выбора. Мне до смерти не хотелось заново переживать унижение каждый раз, встречая знакомых по школе. Кроме того, я потеряла двух лучших друзей. Нужно было начать с чистого листа и обрести свой путь без незаслуженных похвал и непомерных поощрений. Мне это удалось: я окончила колледж с отличием, стала неплохим специалистом в своей области, оздоровила дух и тело. Появилась надежда, что я наконец оставила прошлое в прошлом, избавилась от навязчивой необходимости получать похвалы и больше не нуждаюсь во внимании и одобрении человека, который не заслуживает ни того ни другого. Мне казалось, я изменилась.

«Иногда мы считаем, что изменились, но на самом деле просто стали теми, кто мы есть», – сказала Мейбри. Она не права. Некоторые люди слишком глупы и ничтожны, чтобы меняться или расти. Кое-кому из нас суждено до конца дней своих наступать на одни и те же грабли. Первые восемнадцать лет я провела в выдуманном мире; возможно, мне так и не удастся собраться с силами и взглянуть в лицо правде.

Я посмотрела в зеркало и увидела Маргарет во время ее поездки с подругами в Миртл-Бич. Эта женщина стала для меня загадкой, ее история – недосказанной или намеренно скрытой. Моя мать – ее дочь – лежит в коме, из которой, скорее всего, уже не выйдет. Какое разочарование они должны испытывать, глядя на меня, их единственную наследницу!

Я надеялась вернуться в Джорджтаун под звуки фанфар, обновленная и повзрослевшая. Мне хотелось доказать таким, как Джексон Портер, – я кое-что собой представляю, я достойна восхищения, а не насмешек, теперь я не хуже его. Конечно, если бы я действительно повзрослела, то давно бы поняла – Джексон мне не ровня. Но вот в чем штука: сколько бы тебе ни говорили, что ты ведешь себя по-идиотски, пока сам не поймешь, все без толку.

Я закрыла глаза, снова переживая стыд и унижение за прошлый вечер. Джексон целовал меня, я оттолкнула его, Беннетт вытащил из машины, а Мейбри застегнула мне молнию на платье и крепко обняла, словно я ребенок, нуждающийся в защите.