Олег Рой - Три цвета любви

Припарковаться у следственного комитета оказалось негде. Пришлось, обогнув квартал, заехать в подворотню на противоположной стороне. Двор, в который она вела, был серый, мрачный и не слишком чистый. Но Дим решил — сойдет, вряд ли сюда явится эвакуатор.

Когда он вынырнул из подворотни, из дверей следственного комитета появился Коркин и за ним Леля. Они остановились на минуту, адвокат что-то ей говорил, Леля качала головой, глядя куда-то в сторону. Дим хотел ее окликнуть, но кричать через улицу показалось глупо, а тут еще и телефон зазвонил, пришлось отвечать. Когда разговор закончился, ни Лели, ни адвоката на крыльце уже не было. Причем разошлись они — Дим видел краем глаза — в разные стороны. Мысленно обругав Коркина «на все корки» — разве можно Лелю сейчас одну оставлять?! — он торопливо набрал ее номер.

— Да, Дим, — ответила она на удивление спокойным голосом. — Да не беспокойся ты так, я в порядке… Насколько это возможно, — добавила она с горьким смешком. — Под машину не попаду, журналистам на глаза, надеюсь, тоже. Игорь Анатольевич предлагал меня домой отвезти, только… Дим, ну правда, спасибо тебе, но не надо так надо мной трястись. Я ведь не грудной младенец. Пройдусь немного, не повредит. Я же за эти дни ни разу не оставалась одна. Ну почти. Надо уже как-то в самом деле… — И Леля отключилась.

Диму показалось, что в последний момент он услышал всхлипывание, но перезванивать не стал. Во-первых, до обозначенного времени визита в следственный комитет оставалось не больше пяти минут. Во-вторых, Леле неплохо было бы поплакать. И, в-третьих, она права: побыть уже наконец одной — тоже не самая дурная мысль. Молодец, Леля, хорошо держится. Да, жаль ее ужасно, мог бы — набил бы сейчас Леньке физиономию! Но ключевые слова — «мог бы». Туда, где Ленька сейчас, не дотянешься. Поэтому надо как можно лучше справляться с тем ворохом дел, который остался здесь. Начиная с посещения здания на той стороне улицы.

— Следователь Вершина. Арина Марковна, — довольно угрюмо представилась коротко стриженная девица в полосатом сине-зеленом свитерочке, похожая на кого угодно, только не на следователя. Даже висящий на спинке стула форменный китель казался случайным элементом, не имеющим к хозяйке кабинета никакого отношения. Дим мысленно усмехнулся — что за стереотипы? Жизнь не кино, здесь все по-другому. Девица, кстати, несмотря на официальное выражение лица, была вполне симпатичная. Если бы его интересовали подобные вещи, он обратил бы внимание на то, как свитерок подчеркивает зелень глаз, высокие скулы, бледно-золотистый, слегка смугловатый тон матовой кожи и прочие… достоинства.

Но Дим симпатичность девицы оценивал чисто автоматически, по профессиональной привычке. Как любовался бы, скажем, красотой архитектурного сооружения — вчуже. Его интересовало совсем другое. Например, скорейшее завершение «проверки по факту предполагаемой смерти». Хотя бы потому, что на Лелю уже смотреть было страшно. А пока не завершится «проверка», ни о каком возвращении ее к жизни и мечтать нечего.

Девица же оказалась въедливая. С одной стороны, понятно: все-таки он — практически единственный свидетель… происшествия. Пусть и проспавший его. Но откуда известно, что он все проспал? Только с его собственных слов. Поэтому многочисленные вопросы вокруг рыбалки вполне естественны. Как часто вы ездили вместе? По чьей инициативе? А в этот раз? Часто ли встречались помимо рыбалки? Вам лично нравится рыбачить? А почему ездили? А это нормально, что вы спите до полудня, а друг отправляется на лед? Хотя вовсе Дим и не до полудня спал. Много ли выпили вечером? Зачем пригласили местного жителя? Не случилось ли между вами ссоры? Хотя бы небольшой? Часто ли вы вообще ссорились? Давно ли дружите? И так далее, и тому подобное.

Это бы все ладно. Но девицу почему-то страшно заинтересовало то, что Дим, оказывается, входил в совет директоров холдинга «Гест-инвест». Как это понимать, если у вас собственный бизнес, к «Гесту» отношения не имеющий? Его агентство (слово «салон» Диму не нравилось, так себя любая парикмахерская именует, а «агентство» звучит и непафосно, и в то же время достаточно солидно), если честно, к «Гесту» некоторое отношение имело: давным-давно, когда все только начиналось, Ленька помог с деньгами — на оборудование, на открытие, на первоначальную раскрутку. Но тот заем Дим выплатил сто лет назад. Ленька предлагал долг «простить» — в обмен на проценты с доходов (он любил так вот вкладываться), однако Дим предпочел самостоятельность. Так что сегодня «Рериховский бьюти-центр» и впрямь от «Геста» ничуть не зависел, поэтому давние сложности зеленоглазой следовательше Дим растолковывать не стал. А про совет директоров разъяснил словами Леньки, который в свое время уговаривал Дима чуть ли не со слезами: очень, дескать, требуется кто-то безусловно свой, чтобы нужные реплики в нужный момент подавать. Нечасто, никаких лишних забот это стоить не будет. Кто ж знал, что так вот все повернется. Недаром Дим тогда упирался — как чуял, ей-богу. Но Леньке же невозможно отказать, уговаривать он лучше всех на свете умел. К тому же все-таки Дим был другу обязан. Тот никогда, боже упаси, не то что не напоминал об этом, даже тени намека не допускал — но Дим-то все равно помнил, кому обязан своим успехом. Нет, успеха он добился собственными силами и талантами, однако камни-то для фундамента кто помог заложить? Вот то-то. Про моральные обязательства он следовательше, конечно, тоже докладывать не стал. Только объяснил, зачем Леньке это было надо. Леньке. Не ему, Диму.