Ольга Арнольд - Сезон любви на Дельфиньем озере

— Почему именно ее? — не выдержал Гера Котин.

— Наверное, перебрав все возможные варианты, я все равно бы вышла на нее, но тут мне помогли два эпизода. Во-первых, как-то раз я случайно подслушала разговор молоденьких ребят; студент Вадим походя заметил, что у Ляли холодные ноги. Я пристала к нему с расспросами, он смутился и в конце концов пояснил, что среди мужиков о ней ходят слухи, будто бы в постели с ней неприятно и у нее холодные ноги, но он за это не ручается, потому что сам от ее авансов постарался отвертеться. Тогда я пошла к Гере Котину; уж если кто-то и разбирается в женщинах, то именно он.

— Гран мерси за комплимент, — отозвался Гера и покраснел; видно было, что он предпочел бы прослыть знатоком в других обстоятельствах.

— Так вот, от Геры я узнала, что Ляля — странная женщина в сексуальном плане и он предпочел бы с ней не связываться; она бросается на мужчину так, как будто хочет его съесть; «несытая» — вот какое слово он употребил. Она не заигрывает с возможным партнером, не кокетничает с ним, а сразу требует от него заключительного действия. Более того, ведет она себя при этом так агрессивно и неприкрыто-бесстыдно, что мужчина хочет одного — сбежать от нее подальше и как можно быстрее. Ведь это правда, Гера?

Гера вместо ответа только пожал плечами, потом, подумав, добавил:

— К тому же кожа у нее пахнет как-то отталкивающе. Я еле унес от нее ноги.

— Это было уже кое-что. Мне пришли на память некоторые факты, на которые я раньше не обращала внимание. Например, то, что в День рыбака Ляля предложила всем раздеться догола во время ночного купания — это как-то не согласовывалось с ее привычным обликом скромницы. Или то, как Витя чувствовал себя не в своей тарелке, когда она заглядывала в ангар, — мы-то с Таней решили, что ему не хочется общаться с Любой, которую накануне уронил в колючие кусты, но на самом деле ты ведь боялся Ляли, правда, Витя?

Бедный Витя! Может быть, он в эти минуты с ностальгией вспоминал те самые тяжкие года армейской службы, о которых так старался забыть! Побагровев как маков цвет, он утвердительно кивнул головой.

— Ну так она чуть тебе не отомстила: если бы фокус с аквалангом ей удался, на тебе бы по гроб жизни висело подозрение в убийстве по преступной халатности. Короче говоря, я узнала о скрытой стороне жизни Ляли, о которой раньше не имела представления: она готова была лечь с каждым, кто носил брюки, но мужчины были от этого не в восторге, и никто из них не хотел второй раз повторить этот опыт…

Тут ее прервал Тахир:

— Вика, может быть, не стоит на этом так акцентировать внимание? — Рахманова никак нельзя было назвать ханжой, он был полнокровным мужчиной, но, как человек старой закалки, предпочитавший делать, а не рассуждать, он при подобных разговорах чувствовал себя неудобно; он тоже покраснел и с укором смотрел на Вику — по его мнению, о таких вещах говорить вообще неприлично, и тем более женщине.

Я медленно обвела глазами всех присутствовавших; это было поучительное зрелище. Румянец на щеках Витюши был ярче, чем у Геры Котина; физиономия Володи Ромашова выражала только любопытство — Ляля явно до него не добралась.

Максим выглядел бесстрастным, а у Димы Черкасова на лице играла высокомерная улыбка — уж он-то никогда бы не снизошел до какой-то невзрачной хладноногой лаборантки, даже если она сама вешалась бы ему на шею. Вадим, который каким-то образом затесался в наши ряды, видно, немного побаивался Тахира и старался слиться со стеной; мордочка его была сама невинность. Славик, незаметно для других, но не для меня, сжимая под столом руку Ники, с чисто научной любознательностью наблюдал за реакцией окружающих. Феликс Кустов производил впечатление человека, очень сильно обиженного, — он был известен своим чересчур прямолинейным и резким характером, и никто ему ничего не рассказывал, опасаясь, что он предпримет какие-нибудь действия, которые приведут к непредсказуемым результатам (я, например, скрывала от него мой роман с Алексом — во избежание недоразумений). У Ванды было такое выражение лица, будто ее вот-вот вырвет, но больше всего меня поразил Алекс — казалось, он вот-вот упадет в обморок, настолько он побледнел.

— Извините, Тахир, но это было необходимо. Итак, теперь я знала, что Ляля сексуально озабочена и ведет себя с мужчинами по меньшей мере неадекватно. И был еще один эпизод, который привлек мое внимание: когда мы после освящения новых бассейнов играли в интеллектуальную игру, предложенную Вадимом, Ляля проявила недюжинные способности и предлагала совершенно неожиданные решения.