Клэр Коннелли - Суждено быть вместе

А что теперь? Снова наступить на те же грабли? Позволить страсти взять верх над разумом? Заниматься сексом без любви?

- Мы не можем, не нужно, - пробормотала она, отрывая губы от его рта и отстраняясь. И повторила, упершись руками ему в грудь, чувствуя громкое биение его сердца:

- Я не могу.

Она поправила бретельки, но чувствовала себя по‑прежнему обнаженной под его молчаливым и пристальным взглядом.

Это был конец всему, что должно было произойти между ними и чего они оба желали. Страсть витала в воздухе.

- Почему ты все еще была девственницей?

Фрэнки не хотела ему лгать. Зачем?

- Хотела сберечь себя для мужа, - честно ответила она.

- А смысл?

- Я уже говорила тебе, что в моем понимании секс и любовь должны идти рука об руку. Я хотела разделить эти чувства с любимым человеком. А потом я встретила тебя.

Его губы изогнулись в язвительной усмешке.

- Мужчину, который считает секс развлечением, а любовь эфемерным чувством?

Сердце Фрэнки сжалось от такой холодной оценки.

- Мужчину, которому не смогла противостоять. Но это было давно. Я получила хороший урок. Теперь я совсем другая.

- Мы уже это обсуждали, - нетерпеливо перебил он. - Мне нужен еще наследник.

Она проигнорировала холодный и бессердечный конец этой фразы - если с Лео, не дай бог, что‑нибудь случится.

- Это совершенно не имеет отношения к тому, что мы только что собирались сделать. Спать вместе только ради удовлетворения похоти неправильно.

- Ты рубишь сук, на котором сидишь, - сухо заметил он.

Его ответ бил не в бровь, а в глаз. В попытке игнорировать их взаимное притяжение, она причиняла себе боль, потому что хотела его всем своим существом. Она нуждалась в нем. И тем не менее из гордости сопротивлялась. Ее не раз обманывали, потому ей было страшно снова пустить кого‑то в свое сердце.

- Вовсе нет. Я просто… Я из тех, кто всегда мечтал о сказке, - тихо сказала она.

- Я не верю в сказки, - ответил он, немного помолчав. - А если бы они и существовали, я бы не смог сотворить для тебя волшебство.

Она потрясенно молчала.

- Ты можешь вернуться в постель, Фрэнки. Расслабься. Я не прикоснусь к тебе, пока ты сама не попросишь. - И он повернулся на бок, спиной к ней.

Наступила тишина. Она постояла немного, наблюдая за ним, и, когда его дыхание стало глубоким и ровным, забралась в постель, повернулась к нему спиной и, обняв подушку, попыталась заснуть.

Кошмар мучил его с завидной регулярностью. Но каждый раз адреналин зашкаливал так, будто все происходило впервые. Вот он снова в лимузине. Противный запах бензина и сожженной плоти лезет в ноздри, он не может пошевелить ни рукой, ни ногой. Тело в ловушке, придавлено искореженным металлом, глаза открыты. Его родители мертвы, но Спиро рядом с ним, пока еще жив.

Его душераздирающие вопли до сих пор стоят в ушах Маттиаса.

- Сейчас я тебе помогу, - обещает он брату, стараясь столкнуть с груди кусок двери. - Просто не закрывай глаза.

Водитель тоже был мертв.

- Я не могу, Мэт, - простонал Спиро, и его темные глаза наполнились слезами.

- Ты должен.

Маттиас грязно выругался, и Спиро поморщился. Он должен освободиться. Он должен спасти брата.

- Держи мою руку.

Он протянул Спиро руку, и из глаз искры посыпались от боли. Рука была сломана. Спиро вложил холодную как лед ладошку в ладонь брата.

- Слышишь звук сирен? - спросил он Спиро. - К нам спешат на помощь. Тебя отвезут в больницу и починят. А через пару недель я снова обыграю тебя в баскетбол.

Спиро улыбнулся. Все десны были в крови. Маттиас увидел, что глаза Спиро закрываются.

- Не смей спать, черт возьми, - приказал Маттиас, снова пытаясь скинуть с груди тяжесть.

- Мэт… - Спиро выпустил его руку и потерял сознание.

Маттиас повернул голову к передним сиденьям лимузина и тут же пожалел об этом - перед его глазами предстали искалеченные тела родителей. Он закрыл глаза и помолился, потом выругался, затем потянулся к Спиро рукой, которая, казалось, не хотела подчиняться командам его мозга.

Ему нужно было освободиться, чтобы спасти брата. Но Спиро уже был мертв.

В пятнадцать лет он потерял всех, кого любил.

Пройдет два часа, прежде чем спасатели смогут освободить его. Два часа он смотрел на брата и старался не смотреть в сторону родителей. Два часа, в течение которых его сердце, хотя и продолжало биться, перестало чувствовать.

- Мэт? - Фрэнки тронула его за плечо, влажное от пота. - Маттиас, проснись.

Он что‑то пробормотал, а затем так резко сел в постели, что они чуть не стукнулись головами. Его глаза были широко открыты. Солнце еще не взошло, но небо уже приобрело предрассветный золотисто‑розовый оттенок, смешанный с серебристо‑серым, и залило спальню теплым светом.