Рене Энн Миллер - Никогда не целуй маркиза [litres]

– Нет, мы не можем. То есть тебе нельзя!

– Позволь с тобой не согласиться, – ухмыльнулся Джеймс.

Кэролайн прижала палец к его губам.

– Нельзя, пока не приедет доктор Тримбл и не скажет, что ты совсем здоров.

– Поверь, любимая, я полностью выздоровел. И нет для меня лучшего лекарства, чем твое тело.

– Нет, это… – Кэролайн прикусила губу.

– Я просто тебя поласкаю. – Джеймс прикусил мочку ее уха. – Я уверен, что это улучшит состояние моего здоровья.

Кэролайн закрыла глаза, почувствовав, как рука мужа скользит по ее ягодицам.

– Что ж, если ты действительно уверен, что это ускорит процесс выздоровления…

– Абсолютно уверен. Кроме того, я уверен в том, что люблю тебя.

На губах Кэролайн расцвела улыбка; она почувствовала себя по-настоящему счастливой, и она точно знала, что теперь всю жизнь будет доказывать мужу свою любовь.

– А я люблю тебя, Джеймс, – прошептала она.

Хантингтон-Хаус, Лондон

Семь лет спустя

Сидя у камина, Кэролайн смотрела на спавшего мужа. Несколько секунд назад он заворочался в постели – как будто ему приснился неприятный сон. Поднявшись на ноги, она поправила одеяло, в которое был закутан младенец, спавший у нее на руках. Кэролайн уложила Итана в плетеную колыбель и поцеловала его в нежную щечку. Мальчик зачмокал губами, заморгал, но потом его темные глазки снова закрылись.

Тут Джеймс стремительно приподнялся и запустил пальцы в шевелюру.

– Что, беспокойный сон? – Кэролайн присела на край кровати и поцеловала мужа в щеку.

– Да, – кивнул Джеймс.

– Все тот же самый сон?

– Да, все тот же.

Кэролайн невольно улыбнулась. Это был глупый, но постоянно повторяющийся сон, который преследовал Джеймса, начиная с ночи перед их свадьбой.

– Не вижу в этом ничего смешного, – пробурчал он.

– Джеймс, ты не должен придавать этому значения.

– Я боюсь, что это – предчувствие.

Кэролайн с трудом подавила смешок.

– Предчувствие? Неужели ты действительно думаешь, что у нас будет пять сыновей и что однажды их арестуют в борделе, потому что они подерутся из-за рыжеволосой проститутки? Это же нелепо…

– Когда родился Майкл, я не придавал этому сну никакого значения. После рождения Тадеуса я постарался не обращать внимания на предчувствия, которые порождал сон. Но теперь, когда Бог благословил нас Итаном…

– Это просто сон и ничего больше. – Кэролайн погладила мужа по груди. – Ты завтра будешь выступать в палате лордов?

Джеймс утвердительно кивнул.

– Спи, мой дорогой, – прошептала его жена.

Он со вздохом пробормотал:

– Знаешь, иногда я думаю, что никогда больше не должен дотрагиваться до тебя.

– Так ты поэтому ни разу не любил меня с тех пор, как родился Итан?

Джеймс покачал головой.

– Нет, просто я решил, что тебе надо отдохнуть.

Тут Кэролайн стащила через голову белую ночную рубашку, бросила ее в изножье кровати и прижалась к мужу обнаженной грудью.

– О, мой дорогой возлюбленный, хотя завтра утром у меня собрание редакционного совета, я все же собираюсь немного помучить тебя.

Он усмехнулся и провел пальцем по розовому кончику ее отвердевшего соска.

– Что ж, леди Хантингтон, подчиняюсь!

Она рассмеялась:

– А как же твои слова о том, что ты не должен меня трогать?

– Ты права, это просто глупый сон, – улыбнулся Джеймс.

И губы их слились в поцелуе.

Редингот – сюртук для верховой езды.

Armoire – большой платяной шкаф ( фр .).

Мейфэр – фешенебельный район Лондона.

Сконсы – пышные ячменные булочки.

Турнюр – специальные подушечки, которые подкладывали дамам сзади под платье, чтобы придать фигуре пышность.

Венера Урбинская – картина Тициана Вечеллио, находится в галерее Уффици во Флоренции.

Веллингтоны – высокие кожаные сапоги для верховой езды; такие носил герцог Веллингтон.

Церковь Святого Георгия – усыпальница английских королей.

Ландо – большая четырехместная коляска.

Тюрбо – морская рыба из отряда камбалообразных.

Инженю – актерское амплуа, наивная девушка.

Серпентайн – узкое искусственное озеро в Гайд-парке.

Флоренс Найтингейл – знаменитая сестра милосердия и общественная деятельница.